Таким образом, наличие во всех случаях одинакового фактора крови служило дополнительным ориентирующим следствие признаком, поскольку позволяло до некоторой степени ограничить круг подозреваемых.

Как неоднократно отмечалось в предыдущих частях этой книги, общее количество невыделителей группового антигена составляет примерно 20% человеческой популяции. Из этих 20% только 35% являлись носителем фосфоглюкомутазы вида PGM 2—1, таким образом, в необходимую выборку попадало всего лишь 7% населения. А если принять во внимание, что предположительно была известна и группа крови насильника, которая встречалась на территории США примерно у 35% населения, то выборка становилась ещё точнее (а именно: 0,2*0,35*0,35=0,0245 или 2,45% населения).

Конечно, такая величина отнюдь не исключала возможность совпадений, но подумайте сами — из каждой сотни подозреваемых 97 человек можно было отсеять, основываясь лишь на анализе крови! Это огромное облегчение для следствия, хотя, конечно же, до точности молекулярно-генетических экспертиз технологиям того времени было очень далеко.

Комбинация упомянутых двух признаков — невыделительства и присутствия в сперме фосфоглюкомутазы вида PGM 2—1 — расценивалось следствием как серьёзный довод в пользу того, что по крайней мере часть преступлений, совершенных в районе залива Сан-Франциско во второй половине 1978 г. — первой половине 1979 г. и связываемых с Гиеной, действительно совершены им, а не подражателем (речь идёт об эпизодах №№39, 42 и 46).

Оскорбления Клэя Серро — первый случай вербальной агрессии Гиены в отношении мужчины.

Во время нападения на Клэя и Эллен Серро, совершенном 11 июня 1979 г. (эпизод №46), преступник позволил себе несколько издевательских реплик, которые были адресованы мужчине. Он высказался в таком духе: «Тебе не понравится то, что я собираюсь сделать с твоей женой, но тебе придётся смириться». Позднее, возвращаясь в спальню, чтобы удостовериться в том, что мужчина не предпринимает попыток сбежать, он повторял: «И как ты будешь с этим жить?» — или что-то подобное. Ранее отмечалось, что Гиена не демонстрировал в отношении мужчин какой-то особой агрессии или цинизма. Если ему и приходилось действовать грубо, то грубость эта представляла собой лишь реакцию на неповиновение. Убедившись, что мужчина угрозы не представляет, преступник обычно терял к нему интерес и лишь время от времени проверял, не пытается ли тот подняться с кровати.

В этой связи достойна упоминания и такая довольно необычная черта, присущая Гиене, как попытка отыскать предлог для увода женщины из спальни. Обычно он говорил, что ему необходимо, чтобы женщина показала, где оставила кошелёк, или нечто аналогичное. То есть преступник не стремился раздражать самолюбие и без того униженных мужчин и действовал даже деликатно, разумеется, в том контексте, который допустим с учётом обстоятельств происходившего. При этом с женщинами Гиена не особенно церемонился и вербально оскорблял их, не выбирая слов.

И вдруг преступник допускает выпад в адрес Клэя Серро. Можно было бы усомниться в том, что это преступление действительно совершено Гиеной, но — нет! — оснований для таких сомнений нет.