| Да если бы какое церковное правило запрещало всех без исключения мирян избирать в епископы, то такое правило должно быть утверждено не Поместным, а Вселенским собором, чтобы иметь силу закона; в таком случае, правило имело бы обязательную силу для тех Церквей, где обычай не утвердил другой практики, ибо часто право обычая устраняет правила. Отсюда видно, что если в Византии не держатся правила — не избирать епископов из мирян, то в этом нет ничего постыдного. Притом же, — рассуждал Прокопий, — нет никакой пользы клирика или монаха, ведущего жизнь, несообразную с своим званием, предпочитать мирянину, живущему по предписаниям евангельским; разве может естественное ращение волос (речь идет о мирянине, из чего видно, что тогда клирики и монахи, в отличие от мирян, наголо или почти наголо стригли себе волосы) быть препятствием возведению мирянина в должность пресвитера и епископа?». Длинную речь по тому же вопросу — об избрании епископов произносит Захария Халкидонский. Он начинает свою речь выражением уважения к пале Иоанну и его легатам, хвалит Римскую Церковь за то, что она в потребных случаях показывает ревностную попечительность, и затем ставит себе вопрос: какие основания принимают во внимание при запрещении избрания епископов из мирян? «В этом случае, — разъясняет Захария, — имеется в виду опасность избрать на духовную должность такое лицо, которое недостаточно преуспело в добродетели, усовершилось в нравственном отношении. Значит, нет препятствия избирать в епископы такого мирянина, который отличается добродетелями и преуспел в нравах. Что это действительно так, видно из деятельности второго Вселенского собора, который возвел в епископы Константинополя Нектария, только что получившего крещение, возвел, имея в виду его нравственные достоинства; есть и другие примеры В подобном роде. При подобных же обстоятельствах избран Амвросий Медиоланский, Ефрем Антиохийский, Евсевий Кесарийский (правильнее — Самосатский. — А. Л.), да вообще таких примеров можно найти великое множество. Нужно припомнить и то, что писал Василий Великий Амфилохию Иконийскому: «Можно, — писал он, — избирать в духовную должность и недавно крещенного, если такое дицо в положении оглашенного проводило жизнь благочестивую». Далее, избранные в епископы из мирян отличались такими высокими достоинствами в своей пастырской деятельности, что они в состоянии отъять всякое бесчестие от Церкви Константинопольской, позволявшей себе указанную практику; еама Римская Церковь признавала их законными епископами. Мало этого: Римская Церковь и в своей среде имела епископов, избранных прямо из мирян, — это лучше нас знают папские легаты». Затем оратор повторяет тот аргумент, который был приведен Прокопием Кесарийским, именно, что сардикийское правило не всех мирян без исключения устраняет от епископства, а лишь тех, которые были адвокатами, а с этим Церковь Константинопольская вполне согласна. Что касается, в частности, патриарха Фотия, то, говорил оратор, он далеко держал себя от треволнений, соединенных с занятиями адвоката. Если он, ради своих достоинств, принят был в число славных членов Сената, то, однако же, он не искал почета и в такой мере был проникнут стремлением к благам высшим (духовным), что даже и живущие в горах аскеты ничто в сравнении с ним. К этому еще нужно прибавить: многие клирики и монахи были выставлены кандидатами на место патриарха Константинопольского наряду с Фотием, но он тогда был предпочтен всем. «Да и скажите, — спрашивал оратор, — к чему человека, украшенного добродетелями, нужно заставлять наперед пройти низшие церковные степени для получения епископства, как скоро добродетели, которые он должен был бы приобрести путем низших церковных степеней, уже раньше приобретены им?» В заключение речи оратор распространяется о патриархах Тарасии и Фотии, доказывая, что хотя они на епископство взяты прямо из мирян, однако заявили себя замечательной деятельностью против еретиков и успехами в распространении христианства среди язычников. |
