Поэтому когда Себастиан Бразер входит в класс, и замечает меня, а я замечаю его, у меня

возникает ощущение, что я заваливаюсь набок на своем стуле.

Я опьянен.

И теперь понимаю, что Отэм имела ввиду насчет лиц.

Я видел его раньше, в коридорах школы, но никогда не уделял много внимания: он – один

из идеальных, супер– ребенок– мормон – сын епископа и, насколько я могу судить, чрезвычайно

набожный.

Но  сейчас,  похоже,  я  не  мог  не  уделять  внимание.  Себастиан  больше  не  ребенок.  Я

замечаю  его  четко–  очерченную  челюсть  и  миндалевидные  глаза,  покрасневшие  щеки  и

беспокойно двигающееся адамово яблоко, когда он сглатывает под давлением наших взглядов.

–  Привет, ребята, –  он коротко машет, сбивчиво проходя дальше в класс, чтобы пожать

руку Фуджиты. Пристальное внимание класса следит за ним, как под прицелом.

Фуджита лучезарно улыбается нам.

–  А я что вам говорил?

Волосы Себастиана выбриты по бокам, и свободно спадают с макушки. Его улыбка такая

широкая, яркая и чистая: он чертовски красив. Но есть что– то за всем этим, что– то в том, как он

двигается,  что  вызывает  во  мне  восхищение.  Возможно,  это  из–  за  того,  что  его  глаза  не

задерживаются  слишком  надолго  на  ком–  то  одном.  Может,  из–  за  того,  что  я  чувствую  в  нем

легкую настороженность по отношению к нам.

Когда он встает лицом к классу, его взгляд вспыхивает, встречаясь с моим собственным –

на крошечное мерцание секунды, –  и потом опять, как призма улавливающая свет, потому что он

смотрит  дважды.  Этого  короткого  промежутка  между  ударами  сердца  достаточно,  он  замечает

мою  незамедлительную  симпатию.  Черт  возьми,  как  быстро  он  осознает  это.  Это  должно  быть

случается с ним постоянно – восхищенные взгляды со всех сторон класса – но для меня так быстро

увлечься совершенно чуждо. У меня в груди, в моих легких – дикие животные, рвущиеся из своей

клетки.

–  О, боже, –  бормочет Отэм рядом со мной. – Его улыбка делает из меня идиотку.

Ее  слова  –  слабый  отголосок  моих  собственных  мыслей:  его  улыбка  станет    моей

погибелью. Это чувство  вызывает во мне беспокойство, резкий крен, что говорит мне,  –  он мне

нужен, или мне будет плохо.

Рядом  со  мной  она  разочаровано  вдыхает,  не  обращая  внимания  на  мой  собственный

внутренний крах.

–  Очень жаль, что он – мормон.

Во второй половине дня понедельника мы свободны от домашнего задания, мама сегодня

дома раньше и считает это знаком, что ей нужно свозить своих детей по магазинам. Моя сестра,

Хейли,  взволнована  подобной  возможностью  –  накупить  еще  больше  похоронной  одежды.  Я

соглашаюсь поехать, хотя без особого энтузиазма, в основном потому что знаю, если останусь сам

по себе, я могу провести несколько часов за ноутбуком со множеством открытых вкладок, пытаясь

узнать как можно больше о Себастиане Бразере.

К  счастью,  Отэм  увязывается  с  нами.