Лидия присела перед девочкой и обняла ее за плечи.

— Я уезжаю по делам. — Ее губы шевелились почти беззвучно.

Рози подняла личико к Нику, в ее глазах застыл вопрос. Стараясь утешить дочку, он положил руку на ее плечо.

— Мы скоро снова увидимся с Лидией, — отчетливо произнес Ник, не зная, так ли это на самом деле.

На лице Лидии отразились боль и растерянность. Возможно, она не предполагала, что прощание окажется столь тягостным. Или пыталась побороть желание остаться с ними. С ним. Ник не знал и не имел права спрашивать. Лидия должна сама сделать выбор.

Значит, сейчас можно только попрощаться. Но Рози продолжала смотреть на отца с отчаянием и надеждой, и слова просто не шли с языка.

— Мы будем скучать, — с трудом произнес он.

— Я буду звонить.

Ник молча кивнул. Он ни разу не признался ей в любви. Наверное, не представилось подходящего момента. Все боялся спугнуть только что расцветшее чувство. Ведь первое время он не смел открыться даже самому себе. Теперь слишком поздно. Ничего нельзя изменить. Лидия уезжает.

Рози порывисто обняла Лидию за шею, потом отстранилась и бегом бросилась в дом. Наверное, она плакала.

— Она будет ждать тебя.

Лидия закусила губу.

— Я не думала, что будет так тяжело. — Ее голос дрожал. — Прости.

Ник молча прижал ее к себе, зарылся лицом в душистые волосы. Он любит ее. Это было единственное, что он сейчас чувствовал и о чем был в состоянии думать. Минуту они стояли обнявшись.

— Я должна ехать. — Лидии казалось — еще мгновение рядом с ним и ее сердце разорвется.

— Я понимаю.

Лидия отстранилась, заглянула в его глаза и коснулась губ в поцелуе. Ник понял — это было «спасибо» и «прощай». Острая, почти невыносимая боль пронзила все его существо. Он с трудом устоял на ногах.

Боже мой, что происходит?! Брюссель — не Австралия. Но дело не в расстоянии. Просто оба понимали, что Лидия сделала выбор. Ник и Рози оставались в прошлом.

На ступеньках вновь раздались быстрые шаги. Рози подбежала к ним и протянула Лидии белый конверт. «На память», — жестом сказала она. Лидия сжала губы, пытаясь не дать волю слезам.

— Милая моя, я никогда тебя не забуду. И обязательно приеду. — Не в силах больше сдерживаться, она повернулась и быстро пошла к машине.

Ник следил, как автомобиль удаляется по обсаженной камелиями аллее до той поры, пока машина не скрылась за поворотом. Единственное, чего ему сейчас хотелось, — это немедленно умереть.

Даже если Венди и заметила, что глаза Лидии покраснели от слез, у нее достало такта не задавать лишних вопросов. Давая ей время успокоиться, она позволила Лидии сервировать чай.

— Итак, ты отправляешься в Брюссель, — констатировала она, после того как обе уселись за низкий столик.

— На год, — безжизненным голосом ответила Лидия.

— На редкость удачное предложение. — Венди отхлебнула чай. После чего, по-видимому, сочла тему закрытой и кивнула в сторону письменного стола. — Возьми с собой ту папку. Там есть кое-какие интересные письма, адресованные матери Ника. Я была очень благодарна Джорджу, когда после ее смерти он вернул их мне. А после моей смерти ты сможешь внести дополнения в главу, посвященную моей работе в Судане.

— Спасибо.

— Мать Ника обладала живым умом и очень неплохо владела слогом. Ее наблюдения о жизни в доме Реган-Филиппов написаны с большим юмором и любовью. Она, в отличие от меня, всю себя посвящала семье. Меня же, как ты помнишь, — губы Венди тронула насмешливая улыбка, — всегда занимали вопросы спасения человечества.