|
Женщины занялись обрезками мяса и костями, бросая их в котлы. Никто не произнес ни слова; похоронное молчание было самым страшным в этой сцене. Вслед за арфистами я заторопилась к лазарету. На пороге меня встретил рослый небритый мужчина в одежде лекаря. Глаза его покраснели от усталости. – Что вы принесли? – резко спросил он. – Коренья, травы? Я кивнула головой: – И еще настойку от кашля, совсем свежую – леди Нерилка сделала ее прошлым вечером. Он усмехнулся и взял у меня из рук тяжелую бутыль. – Приятно слышать, что не все тут согласны с досточтимым лордом. – Он трусливый глупец! Брови целителя удивленно взлетели вверх. – Не менее глупо говорить так о своем лорде, девушка! – Он – не мой лорд! – я не опустила взгляд под пристальным взглядом. – И хватит о нем! Я пришла помочь тебе. Я умею готовить отвары из трав – леди Нерилка и ее мать, погибшая в Руате, обучили меня. Я… я помогала им раньше. Я готова ходить за больными и не боюсь смерти… всех, кто мне дорог, унесла болезнь. Он положил тяжелую руку мне на плечо. Разве кто нибудь осмелился бы столь фамильярно прикоснуться к леди Нерилке? Но жест этот не обидел и не оскорбил меня… Что может быть дороже человеческого сочувствия? – В этом ты не одинока, девочка… – он сделал паузу, ожидая, что я назову свое имя. – Спасибо за помощь, Рилл. Лучшая из моих сиделок скончалась, – он кивнул на тело, неподвижно вытянувшееся у стены; лицо женщины было бледным и застывшим. – Мы немногое можем сделать… разве что облегчить им кончину. Мне захотелось подбодрить его; если целитель выглядит беспомощным в глазах пациентов, никакое лечение не пойдет им на пользу. – Скоро сюда привезут вакцину… Первая партия уже готова. – Откуда ты знаешь, Рилл? – прошептал он, с такой силой стиснув мое плечо, что я чуть не вскрикнула. – Об этом все знают… Вчера семье лорда сделали прививки. Вскоре и вам… Он угрюмо усмехнулся. – Вскоре, но вряд ли в первую очередь… На одном из тюфяков застонала женщина, забилась в приступе кашля. Я пошла к ней; так началось мое двадцатичетырехчасовое дежурство в качестве сиделки. Нас было четверо – три женщины и Макабир, странствующий лекарь, – на шестьдесят пылающих в жару страдальцев. Я так никогда и не узнала, сколько же людей находится в лагере – население его менялось быстро. Люди прибывали пешком и на скакунах в надежде на помощь Цехов и Форт холда; многие везли послания. Одни, убедившись, что цель их недосягаема, уезжали; другие, которым некуда было идти, оставались в унылых бараках; кое кто переселялся затем в наш лазарет. Их было немало, этих скитальцев, не соблюдавших карантина – впрочем, западная часть континента заселялась первой и людей здесь жило больше, чем на востоке. Но территории, примыкавшие к Форт холду, пострадали гораздо меньше, чем Руат. От путников мы узнали, что только вмешательство мастера Капайма остановило эпидемию в Южном Болле – иначе Рейтошигана ждали бы такие же тяжелые испытания, как и несчастного лорда Алессана. Я слышала, что он жив. Но от всей их семьи кроме Алессана осталась только его младшая сестра. Его потери оказались больше моих. Но была ли столь же велика его прибыль? Я падала с ног от усталости и недосыпания, меня окружали муки, боль и смерть – и все же я была счастлива. Счастлива? Как странно! Ведь за день мы потеряли двенадцать больных из шестидесяти, исходивших кровавым кашлем на жалких тюфяках нашего лазарета… и их места заняли еще пятнадцать страдальцев. Но впервые в жизни я делала что то серьезное и нужное; я помогала несчастным людям, и их горячая благодарность согревала мое сердце. Я открыла для себя много неприятного, отталкивающего – некоторые интимные моменты этой новой работы были тяжким испытанием для любого человека моего сословия. |
