Это специфическое и предсказуемое поведение шимпанзе позволяет предположить, что, хотя они и не могут контролировать распространение огня, но понимают, что такое огонь, и предвидят его поведение. Это важный когнитивный показатель, говорящий, что животные способны осознавать опасность и приближаться к ней, а не выбирать простейший путь спасения, а именно бегство. Кроме того, это достаточно сложная реакция: распространение огня — непредсказуемый и неконтролируемый процесс, который зависит от того, что именно горит, от ветра и множества других факторов и может мгновенно измениться. За секунды температура может стать несовместимой с жизнью; дым и ядовитые газы тоже губительны.

Возможно, верветки и шимпанзе саванн — ключ к пониманию генезиса наших отношений с огнем. Глядя на современную природу, мы проводим параллели и рассуждаем, что наблюдаемая сегодня картина может напоминать далекое прошлое. Но, возможно, это эгоцентрический подход. Все наблюдения полезны, но гипотеза о том, что поведение современных человекообразных обезьян отражает наш путь в настоящее, строится на слишком большом количестве допущений.

Действительно ли мы шли этим путем? Действительно ли современные шимпанзе отражают эволюцию человека 100 000 или миллион лет назад? Ответить на эти вопросы трудно. Следы поведения плохо сохраняются в костях и в земле. Мы можем проследить, как с изменением окружающей среды меняются тела, например подметить крошечные изменения в связи с прекращением жизни на деревьях, и представить себе, какое поведение соответствовало таким телам. Чтобы ответить на вопрос, как нас изменил огонь, нужно больше доказательств, пусть даже они почти так же летучи, как дым. Мы изучаем зарытые в земле обугленные останки или то, что удается извлечь из кухонь и очагов. Мы анализируем морфологию древних людей, чтобы понять, было ли приготовление пищи необходимым условием формирования их тел или хотя бы их твердых частей, сохранившихся для современных исследований. Мы можем проанализировать массу тела и частоту приема пищи, чтобы построить модель для расчета энергии, необходимой для формирования таких тел, и определить особенности пищевых требований. Мы проводим эксперименты с нашими ныне живущими родственниками-приматами и определяем, насколько их поведение соответствуют тому, которое мы наблюдаем в небольших группах обезьян, регулярно встречающихся с огнем.

На этих данных можно построить теорию, но следует быть осторожным. Как правило, крупные человекообразные обезьяны обитают не в саваннах. Большинство шимпанзе, бонобо, горилл и орангутанов живут в густых лесах, где пожары губительны, но, к счастью, редки. У нас мало данных о влиянии лесных пожаров на жизнь крупных человекообразных обезьян, но возгорания торфяников в национальных парках Индонезии (вызванные расширением производства пальмового масла) оказали на жизнь орангутанов исключительно неблагоприятное влияние. В 2006 г. сотни животных погибли в лесных пожарах.

Во время пребывания наших предков в Африке саванны расширялись, леса исчезали, и морфология человека перестала соответствовать жизни на деревьях. Однако для объяснения того, как мы эволюционировали и превратились в тех, кем являемся сегодня, одной причины, скорее всего, недостаточно. Хотя вид Homo sapiens появился в Африке, мы склоняемся к тому, что современный человек — в некотором смысле гибрид, образовавшийся из нескольких ранних типов людей, обитавших там. Самые надежные доказательства найдены на востоке Африки, но на самом деле мы почти не искали в других частях этого обширного материка, и самые древние известные нам Homo sapiens действительно обнаружены в марокканских холмах к востоку от Марракеша. Это означает, что огонь был одной из главных движущих сил в эволюции человека, но не единственной. Наше существование в саванне, где периодически возникают пожары, должно было оказать на нас глубокое влияние.