|
«Ну с, молодой человек, – сказал хозяин, стоявший у входа, – вижу, глаза у вас разгорелись, присмотрели что нибудь себе по вкусу? Да по карману ль вам будет хороший то мундир, ведь вы, если не ошибаюсь, из полка голодранцев?» Я оскорбился словами этого человека. «А какая вам забота, – сказал я, – дырявое на мне платье или нет, ежели я присмотрел то, что мне нравится, и могу заплатить за это? Впрочем, пойду ка я в другое место, где не придется выслушивать всякие оскорбления». Пока я таким образом весьма смело парировал хозяину, из дому вышла женщина. «Какая муха тебя укусила, – обратилась она к мужчине, – что ты вздумал отпугивать покупателей, а? Деньги этого бедного мальчугана ничем не хуже денег самого лорд мэра! Да ежели б бедняки не покупали старую одежду, что стало бы тогда с нашей торговлей? – И, повернувшись ко мне, сказала: – Входи, входи, малыш, если тебе приглянулась какая вещь, бери, не бойся, а на него внимания не обращай. Какой славный парнишка, правда?» – обратилась она тут к другой женщине, которая в это время подошла к ней. «Пожалуй», – ответила та. «И такой хорошенький, – продолжала она, – если бы его умыть да одеть получше, он бы и за дворянского сынка сошел, почему и нет, чем он хуже, ежели б только приодеть его. Поди сюда, милый, скажи, что тебе надо?» До чего ж мне понравилось, когда она сказала про меня – дворянский сынок, я тут же вспомнил мое происхождение, но потом, когда она заметила, что я не мыт и одет в лохмотья, я не удержался и пустил слезу. Она настойчиво спрашивала, приглянулось ли мне что нибудь из вещей, на что я ответил «нет», потому что вся одежда, какую я там видел, была чересчур велика для меня. «Подожди, малыш, – сказала она, – есть у меня две вещички, они как раз тебе подойдут, и обе тебе понравятся, право слово, во первых, вот эта шапчонка, смотри, – говорит она, кидая ее мне, – я отдаю ее тебе даром. А еще пара добротных теплых штанов, ручаюсь, – говорит она, – они тебе будут впору, они такие крепкие и совсем целые! К тому же, – говорит она, – если у тебя вдруг заведутся деньги и ты не будешь знать, куда их девать, у них, смотри, прекрасные карманы, – говорит она, – и даже вот кармашек для часов, куда можешь прятать золотые монеты или часы, когда ты их купишь». Сердце у меня так и подпрыгнуло от несказанной радости при одной мысли, что у меня теперь будет место, где держать деньги, и больше мне не придется прятать их в дупле; я готов был прямо таки выхватить штаны у нее из рук, удивляясь только, как это мне раньше не пришло в голову, что можно купить пару штанов с карманом, куда можно положить деньги, а не таскаться с ними, держа то в руке, то в башмаке, как мне пришлось эти два дня; одним словом, я заплатил ей за штаны два шиллинга и зашел во двор при церкви, чтобы переодеться, спрятал в карман мои денежки и почувствовал себя довольным и счастливым, словно принц, получивший новую карету, запряженную шестерней; я поблагодарил добрую женщину также и за шапку и сказал, что приду опять, как только раздобуду денег, чтобы купить себе еще что нибудь; и с этим я ушел. Конечно, я был всего лишь мальчишкой, но с той минуты, как у меня завелся карман, а в нем деньги, я почувствовал себя настоящим мужчиной и первым делом отправился искать моего друга, благодаря которому я разбогател; и тут я напугался до смерти, услышав, что его отправили в Брайдуэлл. Я ни о чем не стал расспрашивать, я и так знал, что это за тот самый бумажник и что я и сам могу туда угодить; на память мне пришла история с моим бедным братом Капитаном Джеком, неужели и меня подвергнут такой же жестокой порке? И я так был напуган, что просто не знал, что и делать. Однако вечером я его встретил, он действительно попал в Брайдуэлл из за того самого дела, но его уже выпустили. |
