встретились такие обстоятельства, которые были вне всех предположений.

     "Чжуньгарское ойратство на Востоке, некогда страшное для Северной Азии,

уже не  существовало,  и  волжские  калмыки,  долго  бывшие  под  российским

владением,  по  выходе  за  границу  считались  беглецами,  коих  российское

правительство, преследуя  оружием  своим,  предписало  и  киргиз-казакам  на

каждом, так сказать,  шагу,  остановлять  их  вооруженною  рукою.  Китайское

пограничное начальство, по  первому  слуху  о  походе  торготов  на  Восток,

приняло, с своей стороны, все  меры  осторожности  20)  и  также  предписало

казакам и кэргызцам не допускать их проходить пастбищными местами; в  случае

же их упорства отражать силу силою.  Мог  ли  хотя  один  кэргызец  и  казак

остаться равнодушным при  столь  неожиданном  для  них  случае  безнаказанно

грабить?

     "Российские отряды, назначенные для преследования беглецов,  по  разным

причинам, зависевшим более от времени и  местности,  не  могли  догнать  их.

Бывшие яицкие казаки в сие самое время начали уже волноваться  и  отказались

от повиновения. Оренбургские казаки хотя выступили  в  поход  и  в  половине

февраля  соединились  с  Нурали,  ханом  Меньшой  казачьей  орды,   но,   за

недостатком  подножного  корма,  вскоре  принуждены  были  возвратиться   на

границу. После обыкновенных переписок, требовавших довольного  времени,  уже

12 апреля выступил  из  Орской  крепости  отряд  регулярных  войск  и  успел

соединиться с ханом Нурали; но калмыки между тем,  подавшись  более  на  юг,

столько удалились, что сей отряд мог только несколько времени, и то  издали,

тревожить тыл их; а около Улу-тага, когда и солдаты и  лошади  от  голода  и

жажды не в состоянии были идти далее, начальник отряда Траубенберг принужден

был поворотить на север и чрез Уйскую крепость возвратиться на Линию 21).

     "Но киргиз-казаки, несмотря на то, вооружились с величайшею  ревностию.

Их ханы: Нурали в Меньшой, Аблай в Средней и Эрали в Большой орде,  один  за

другим нападали на калмыков со всех сторон; и сии беглецы целый  год  должны

были на пути своем беспрерывно сражаться, защищая свои семейства от плена  и

стада  от  расхищения.  Весною  следующего  (1772)  года  кэргызцы  (буруты)

довершили несчастие калмыков, загнав в обширную песчаную степь  по  северную

сторону озера Балхаши, где голод и жажда погубили у них множество и людей  и

скота.

     "По перенесении неимоверных  трудностей,  по  претерпении  бесчисленных

бедствий, наконец калмыки приближились к  вожделенным  пределам  древней  их

отчизны; но здесь новое несчастие представилось очам  их.  Пограничная  цепь

китайских караулов грозно преградила им вход в прежнее отечество, и  калмыки

не иначе могли проникнуть в оное, как с потерею своей независимости. Крайнее

изнеможение народа принудило Убаши с прочими  князьями  поддаться  Китайской

державе безусловно.