Избегая отцовского гнева, убийцы удалились из Москвы; тогда Юрий, видя себя оставленным всеми, послал к Василию звать его обратно на
великое княжение, а сам уехал в Галич, сопровождаемый только пятью человеками. Так торжественно была показана невозможность восстановления
старины! Но борьба этим не кончилась.
Удаляясь из Москвы в пылу негодования на двоих старших сыновей, Василия Косого и Димитрия Шемяку, Юрий отделил их дело от своего и заключил с
Василием Васильевичем договор, в котором за себя и за младшего сына, любимца своего, Димитрия Красного, отказался принимать к себе Косого и
Шемяку, отказался от Дмитрова, вместо которого взял Бежецкий Верх с разными другими волостями; признал племянника старшим братом, который один
имеет право знать Орду; старый дядя выговорил только не садиться на коня, когда племянник сам поведет свои полки, не ездить к племяннику и не
давать ему помощи на Литву, где по смерти Витовта княжил побратим и свояк Юрьев, Свидригайло. Что же касается до Ивана Дмитриевича, то есть
известие, что он был схвачен великим князем Василием и ослеплен, села его были взяты в казну великокняжескую за его вину, как сказано в договоре
Юрия с Василием. Понадеявшись на обещание дяди, Василий отправил воеводу своего, князя Юрия Патрикеевича, к Костроме, на Косого и Шемяку; но те
с вятчанами и галичанами разбили московское войско на реке Куси и взяли в плен воеводу. Василий узнал, что дядя не сдержал своих обещаний, что
полки его были в войске сыновей при Куси, и потому в 1434 году пошел на Юрия к Галичу, сжег этот город и заставил дядю бежать на Белоозеро. Но,
когда Василий ушел домой, Юрий также возвратился в Галич, послал за сыновьями, за вятчанами и весною двинулся на московского князя с большою
силою. Он встретил двух племянников – Василия московского и Ивана можайского (сына умершего Андрея Дмитриевича) – в Ростовской области, у св.
Николы на горе, и разбил их: Василий убежал в Новгород, Иван можайский – в Тверь вместе с матерью; Василий Васильевич послал к нему боярина с
просьбою не отступать от него в беде; но Можайский отвечал: «Господин и государь! где ни буду, везде я твой человек, но теперь нельзя же мне
потерять свою отчину и мать свою заставить скитаться по чужой стороне». Позванный Юрием, Иван отправился к нему в Троицкий монастырь и вместе с
дядею приступил к Москве, которая сдалась по прошествии недели, причем мать и жена Васильевы попались в плен и были отосланы в Звенигород. Сам
Василий, не видя ниоткуда помощи, перебрался из Новгорода Великого в Нижний и, слыша о погоне за собою от Юрьевичей, которые стояли во
Владимире, сбирался в Орду, как вдруг узнал о скоропостижной смерти Юрия и о том, что старший сын последнего Василий Косой занял стол
московский, по новому обычаю.
Но братья Косого, два Димитрия – Шемяка и Красный, – послали сказать ему: «Если богу неугодно, чтоб княжил отец наш, то тебя сами не хотим», – и
в то же время послали к Василию Васильевичу в Нижний звать его на великое княжение в Москву; они знали, что брату их не удержаться в Москве, и
спешили добровольным признанием Василия получить расположение последнего и прибавки к своим уделам.
Василий Васильевич действительно отдал Шемяке удел умершего дяди Константина Дмитриевича – Ржеву и Углич, Димитрию Красному – Бежецкий Верх, но
зато Удержал за собою удел дяди Петра – Дмитров и удел Косого – Звенигород; кроме того, выговорил, чтоб Шемяка не вступался в Вятку,
воинственное народонаселение которой давало постоянно деятельную помощь Юрию. Косой был изгнан из Москвы и лишен удела; ему не оставалось
ничего, кроме самых отчаянных средств, которые, следовательно, условливались его положением и притом еще личным характером. |