Мефодию, патриарху константинопольскому, и хитростию выправил на гетмана
Демьяна Игнатовича неблагословенный лист, чтобы, его этим неблагословением застращавши и мир в обиду подавши, смуту на сей стороне Украйны
учинить. Хотя гетман вашего царского величества и не находится под зависимостью константинопольского престола, однако нельзя же не обращать
внимания на имя и власть вселенского патриарха. Демьян Игнатович удивляется вместе со мною так неосторожно выданному патриархом неблагословению,
что не может не оскорбить и ваш пресветлый престол, потому что Демьян Игнатович вашего войска гетман. Он бьет челом, чтобы ваше царское
величество ходатайствовало пред патриархом константинопольским о благослонении ему и чтобы вперед патриарх так неосторожно клятвенных листов не
выдавал. Достойнее клятвы тот, кто ее обманом у св. патриарха выправил и вашего царского величества престол укорить дерзнул: в этой патриаршей
неблагословенной грамоте Демьян Игнатович и гетманом не назван, назван простым именем – Демком Игнатенком: мало ли есть Демков Игнатенков, но
гетман один – Демьян Игнатович. Митрополит Тукальский хочет завладеть духовенством восточной стороны Днепра; но здесь духовенство и мирские люди
все хотят быть под моею паствою: я отдаю это дело на вашего царского величества высокое рассмотрение – ведать ли мне все духовенство на сей
стороне Днепра, как гетман ведает мирского чина людей? Потому что трудно духовенству, пребывающему на вашей царского величества стороне,
переезжать к митрополиту на другую, королевскую сторону; в этом разделении могло бы что нибудь и недоброе возрасти. Митрополит киевский хотя и
всей России пастырь и ексарх константинопольский, однако не всегда священников этой стороны имел в своей пастве, но всякий находился в
послушании у своего особого пастыря: черниговские – черниговского архиепископа, переяславские – переяславского епископа знали: митрополит же
киевский, от древних веков в Киеве на своем сидя месте у св. Софии, только одною тою стороною Днепра довольствовался и теперь, на той стороне
Днепра пребывая, довольствоваться тамошним духовным чином может. О Киеве и прежде многочастно и многообразно писал я к вашему царскому
величеству, и теперь повторяю, ибо слух здесь прошел, что он на комиссии уступлен ляхам и последнего числа ноября нынешнего года будет отдан, о
чем все православные киевские обители плачут, и весь православный малороссийский народ в смятении. Ей премилосердый, православный царю! пожалей
крови своей и искони вечного отечества, потому что сущая то вашего царского величества кровь – оные правоверные великие князья и цари киевские:
не отпускай же своего присвоения и венца царского, того святого великого града Киева, от своей государской руки правоверной в иноверную, в
вечное поношение и жалость всему православному христианскому народу. Смею припомнить и о государском слове (понеже слово делом закоснело) насчет
напечатания трудов моих. „Трубами“ названных: смиренно бью челом, чтобы ваше царское пресветлое величество слово свое делом совершить изволил,
потому что книги уже исправлены, св. Иоасафом патриархом благословены». Протопоп Семен подал и лист патриаршеский с проклятием на Многогрешного:
«Мефодий, божиею милостию архиепископ Нового Рима, великий патриарх. Честный отец Роман, протопоп бряславский, известил нас, что во время войны
и смятения меж людьми Демко Игнатенко овладел домом оного иерея и пограбил имение его: четыреста осмачек хлеба, шесть котлов великих, четыре
коня, полтораста свиней, две сабли оправных позолоченых, пятьсот золотых денег, а самого его изгнал. |