Если Демка Игнатенко отдаст протопопу все,
что взял, в целости, без отговорок, по доброй воле, то будет благословен; а если не захочет отдать, то да будет отлучен от бога, проклят и не
прощен, мертвый да не рассыплется никогда до уреченного суда; камни, дрова, железо да истлеют и рассыплются, и земля рассядется, он же никогда.
И пожрет его земля, яко Дафона и Авирона; гроза божия верху главы его; имение его и труды да будут прокляты и да не узрит счастия никогда;
имение его ветром да пойдет, напоследок же и сам да обратится ни в что; да познает сам, яко не с ним бог, и св. ангел божий на страшном суде не
при нем, отлучен от церкви Христовой, чтобы его к церкви никто не припускал и дабы его не благословил и не кадил, дара божия не давал и у
трапезы никто с ним не ел и не пил и не сидел с ним и не прощался с ним и здоровья не сказывал, и когда умрет, чтобы его тело никто не хоронил
под тяжкою нашею клятвою архипастырскою и отлучением от церкви того иерея, который его похоронит; будет на нем проклятие св. 318 богоносных
отцов Никейского собора, доколе не отдаст всех вещей, взятых у отца господина Романа».
13 июля протопоп и сотник видели очи великого государя, были у него у руки на крыльце перед передними сенями, и по первой. статье, о Киеве, сам
государь объявил посланным: хотя в Андрусовских статьях и упомянуто было об отдаче Киева, но так как поляки нарушили некоторые условия, потому
теперь он и в помышлении не имеет Киева королю отдавать; на нынешней комиссии полномочные послы королевским комиссарам и слова не дали говорить
об отдаче Киева, восточной же стороны Днепра и сами поляки не домогались. Подлинного постановления о вечном мире не учинено, а если бы договор
состоялся, то немедленно дано было бы знать гетману, чтобы присылал своих людей на комиссию по статьям Глуховским. На вторую статью, о раде, был
ответ: великий государь черневой раде, хотя бы от кого и челобитье пришло, быть не изволит, да и быть раде не для чего: бывает черневая рада для
гетманского выбора, когда гетман умрет или гетманом быть не велят. Дорошенка государь никуда пускать и принимать не велел. Государь знает верную
службу гетмана Демьяна Игнатовича и, если кто нибудь станет на него писать, верить не изволит, в нужде воеводы его в царские города примут и
неприятелям не выдадут. Барановичу был ответ, что государь тотчас же велел начать печатание «Труб», к несчастию, бумаги нет, придет из за моря
не ранее 1 сентября. Царь обещал послать надежного грека к патриарху константинопольскому по делу о проклятии гетманском. Наконец, Киевская
область и Малороссия по сю сторону Днепра отдана в паству Барановичу. Протопоп Семен писал гетману из Москвы: «Царское величество неизреченную
милость к вельможности твоей являет, не потребно нимало о милости его сомневаться. К тому же и ходатай скорый и приятный господин Артемон
Сергеевич (Матвеев); он к вельможности твоей совершенную любовь имеет, а это лучше всего, о Войске Запорожском и о всей стороне Малороссийской
беспрестанно у царского престола, как мать о чадах, убивается; сказал нам: „Пока жив, не переменюсь“. Замедлились мы здесь за благим советом
Артемона Сергеевича, который хотел, чтобы мы были при отпуске низовых козаков запорожских; не стыдился его милость Артемон Сергеевич, именем
царским выговорил запорожцам: для чего Ханенко гетманом пишется и для чего вельможность твою северским, а не настоящим гетманом почитают?
Запорожцы дали слово быть под твоим послушанием».
Для ходатайства пред византийским патриархом о снятии проклятия с Многогрешного отправился в Константинополь переводчик Христофоров и привез
оттуда любопытные известия, показывающие, в каком затруднительном положении находился патриарх вследствие подданства Дорошенкова султану. |