Для понимания сути и значения казанской ссылки решающим является тот факт, что все эти лица были выселены в Казанский край в царской опале, что повлекло за собой конфискацию их земель и имущества. Как значилось в указе об опричнине, «челобитье же государь… принял на том, что ему своих изменников, которые… в чем ему, государю, были непослушны, на тех опала своя класти, а иных казнити, и животы их и статки имати…». Официальный отчет о первых опричных репрессиях прямо указывает на реализацию этого пункта указа. «А дворяне и дети боярские, — значится в летописи, — которые дошли до государьские опалы, и на тех (царь. — Р. С.) опалу свою клал и животы их имал на себя». Сведения о конфискации всего имущества ссыльных находим во многих источниках документального характера, а также в мемуарах иностранцев.

Фонд конфискованных ярославских княжеских вотчин был столь значителен, что царь счел необходимым упомянуть о нем в своем завещании, составленном и дополнявшемся в годы опричнины. Ярославские вотчины должен был получить младший сын Грозного. «А которые есми вотчины поимал у князей Ярославских, — писал царь, — и те вотчины сыну моему Федору, а сын мой Федор в том волен, хощет те вотчины за собою держать, хощет он отдать». Последнее распоряжение, очевидно, относилось ко времени, когда казна стала возвращать вотчины их прежним владельцам.

Конфискация вотчин у ярославских князей вызвала яростный протест со стороны беглого боярина князя Курбского. По утверждению Курбского, царь погубил его родственников (князей Ушатых и т. д.), чтобы завладеть их земельными богатствами: «…Тех же княжат Ярославских роду погубил все- родне: понеже имели отчины великие, мню, негли ис того их погубил».

Среди упоминаний о земельных конфискациях опричнины особого внимания заслуживает свидетельство английского посла Д. Флетчера. Учредив опричнину, рассказывает Флетчер, Грозный поставил целью подорвать влияние «удельных князей»: «Овладев всем их наследственным имением и землями, лишив их почти всех прав и проч. и оставив им одно только название, он дал им другие земли на праве поместном (как оно здесь называется), владение коими зависит от произвола царя и которые находятся на весьма далеком расстоянии и в других краях государства». Осведомленный современник, Флетчер весьма точно определил направленность земельных мероприятий опричнины.

По мнению американского историка Р. Крами, казанская ссылка не оказала значительного влияния на судьбы российского боярства, так как среди титулованных и нетитулованных ссыльных дворян только 21 человек принадлежал к аристократическим кланам. Исключение подавляющего большинства князей, отправленных в ссылку, из состава аристократии основано на недоразумении. Р. Крами тщательно классифицировал кланы, принадлежавшие к боярской элите в XVII в. Но положение московской аристократии в XVI в. было совсем иным. С начала XVII в. трон заняли Романовы, и суздальская знать утратила родственные связи с царствующей династией. Положение многих княжеских кланов было подорвано нараставшим процессом дробления родового землевладения. Точное представление о российской аристократии времен Ивана Грозного дают подлинные документы Государева двора середины XVI в. К знати принадлежали прежде всего те кланы, которые проходили службу при дворе по княжеским спискам и были представлены в Боярской думе. Можно установить, что в середине XVI в. четыре княжеских дома (Суздальский, Ростовский, Ярославский и Стародубский) имели 17 представителей в Боярской думе. 142 дворянина служили по особым княжеским спискам, а всего по дворовым спискам служили 289 лиц из названных фамилий.

Как полагают, землевладение старших суздальских князей исчезало не от опричнины, а «от прекращения мужских линий»; у ростовских князей не было родовых вотчин.