Флана первая вышла за дверь, прошествовала мимо стражников-богомолов, которые затопали следом по извилистым сияющим коридорам, проводив их до самых покоев графини. Здесь стражникам приказали оставаться за дверью.

– Они доложат, что проводили нас сюда, – сказал Д’Аверк. – На тебя падет подозрение, Флана!

Она сбросила маску цапли и улыбнулась.

– Нет, – сказала она, идя по пушистому ковру к полированному сундуку, украшенному алмазами. Она подняла крышку и вынула оттуда длинную трубку, на конце которой была мягкая груша. – Внутри груши ядовитая жидкость, – пояснила она. – Стоит вдохнуть брызги, и жертва сходит с ума, начинает беситься и бежать куда глаза глядят, пока не умрет. Стражники пробегут через много коридоров, прежде чем погибнут. Я уже пользовалась этим средством. Оно всегда работает.

Она говорила об убийстве так непринужденно, что Хоукмун невольно содрогнулся.

– Смотрите, всё, что нужно сделать, – продолжала она, – вставить трубку в замочную скважину и нажать на грушу.

Она положила прибор на крышку сундука и повела их через анфиладу великолепно и экзотично убранных комнат в зал с огромными окнами, выходившими на широкий балкон. Там, на балконе, аккуратно сложив крылья, стоял орнитоптер Фланы, похожий на прекрасную, алую с серебром, цаплю.

Она торопливо прошла в другую часть комнаты и отодвинула занавеску. За ней оказалась огромная куча трофеев: одежда, маски и оружие всех ее любовников и мужей, получивших отставку.

– Берите всё, что вам нужно, – промурлыкала она, – и поторопитесь.

Хоукмун выбрал дублет из синего бархата, узкие штаны из оленей кожи, вышитую золотом перевязь, на которой висели длинный, отлично сбалансированный меч и кинжал. Маску он взял из тех, что раньше принадлежали уничтоженному им лично врагу, Асроваку Микошевару: сверкающую маску, изображавшую стервятника.

Д’Аверк облачился в темно-желтый костюм и блестящий синий плащ, сапоги из оленьей кожи, подобрал себе клинок, похожий на клинок Хоукмуна. Он тоже выбрал маску стервятника, рассудив, что двум членам одного ордена вполне логично путешествовать вместе. Теперь они оба выглядели как истинные благородные мужи Гранбретани.

Флана открыла окно, и они вышли в прохладное, туманное утро.

– Прощайте, – прошептала Флана. – Мне надо вернуться к стражникам. Прощай, Гюйам Д’Аверк. Надеюсь, мы еще встретимся.

– Я тоже надеюсь на это, Флана, – ответил Д’Аверк с неожиданной нежностью в голосе. – Прощай.

Он забрался в кабину орнитоптера и завел мотор. Хоукмун спешно уселся у него за спиной.

Крылья машины захлопали по воздуху, и она, издавая металлическое клацанье, поднялась в угрюмое небо над Лондрой, беря курс на запад.

Глава тринадцатая

Король Хуон недоволен

Противоречивые чувства раздирали барона Мелиадуса, когда он вошел в тронный зал короля-императора, низко поклонился и пустился в долгий путь до Тронной Сферы.

Белая жидкость внутри шара клубилась энергичнее обычного, что встревожило барона. Он злился из-за исчезновения эмиссаров, опасался гнева монарха, сгорал от желания отправиться на поиски старика, который может дать ему средство добраться до замка Брасс. А еще он боялся, как бы не утратить свое влияние и высокое положение и не оказаться изгнанным (известно, что король проделывал такое раньше) в квартал Сорванных Масок. Он нервно поглаживал волчий шлем, и шаг становился все более неровным по мере того, как Мелиадус приближался к Тронной Сфере и с опаской поглядывал на монарха, похожего по форме на зародыш.

– Великий король-император, слуга империи, барон Мелиадус, явился.