– Боженталь сказал, что ты уезжаешь завтра, – прокричала Иссельда, и ветер на мгновенье ослабел.

Вдруг наступила тишина.

– Да, завтра. – Хоукмун поднял на нее печальный взгляд и сразу же отвернулся. – Завтра. Но я скоро вернусь.

– Не позволяй себя убить, Дориан.

Он ободряюще улыбнулся ей.

– Кажется, мне не судьба погибнуть от рук гранбретанцев. Иначе я бы уже несколько раз умер.

Она начала что-то отвечать, но тут ветер снова взревел и, подхватив ее волосы, бросил в лицо. Хоукмун, наклонившись, чтобы убрать пряди, ощутил под рукой нежную кожу. Более чем когда-либо ему хотелось обхватить ладонями ее лицо и коснуться губами губ. Девушка сомкнула пальцы на его запястье, задержав руку в своей, однако он мягко высвободился и развернул лошадь, направив ее прочь от моря в сторону замка Брасс.

Тучи неслись по небу над гнувшимся камышом и подернутыми рябью озерами. Начал накрапывать дождь, но, мелкий, он даже не намочил всадникам плеч. Они медленно ехали обратно, оба погруженные в свои мысли.

Затянутый в кольчугу от горла до ступней, в стальном шлеме, защищающем голову и лицо, с длинным мечом на боку, со щитом без гербов, Дориан Хоукмун вскинул руку, приказывая своим людям остановиться. Его отряд ощетинился оружием: луки, пращи, несколько огненных копий, метательные топоры, простые копья – всё, что можно использовать на расстоянии. Оружие было у воинов за спиной, приторочено к седлам, сжато в руках и заткнуто за пояс. Спешившись, Хоукмун пошел следом за своим лазутчиком, двигаясь с осторожностью и низко пригибаясь.

Оказавшись на гребне, он лег на живот и посмотрел вниз, в долину, по которой извивалась река. Первый раз он мог окинуть взглядом всю мощь Гранбретани.

Нескончаемым легионом из самого пекла, батальон за батальоном, на юг ползли пехотинцы и топали эскадроны кавалерии – все как один в шлемах-масках, как будто само животное царство выступило против Камарга. Над этой ордой реяли знамена на длинных древках, металлические штандарты колыхались на шестах. Здесь было знамя Асровака Микошевара: ухмыляющийся мертвец со стервятником на плече. Мертвец сжимал в руках меч, а под ним была вышита надпись: «Жизни – смерть!» Возможно, крошечная фигура, которая важно гарцевала рядом со знаменем, как раз и была самим Микошеваром. Правая рука барона Мелиадуса, он считался самым безжалостным военачальником Гранбретани.

Рядом покачивался кошачий штандарт герцога Вендела, главы этого ордена. Чуть подальше виднелось знамя с мухой лорда Джерека Нанкенсина и сотни похожих флагов сотен других орденов. Хоукмун заметил даже знамя с богомолом, хотя главы ордена, разумеется, не было – его возглавлял сам король-император Хуон. Зато впереди войска ехал человек в волчьей маске – Мелиадус под собственным штандартом в виде вставшего на задние лапы оскалившегося волка, и даже доспех его лошади был исполнен так, чтобы издалека животное можно было бы перепутать с гигантским хищником.

Даже с такого далекого расстояния ощущалось, как дрожит земля под ногами армии, а воздух наполнен громыханием оружия и вонью человеческого и конского пота.

Хоукмун не стал долго разглядывать армию, его больше интересовала река. Заметив огромный караван тяжело груженных барж, составленных бортами друг к другу так, что они почти закрывали собой воду, он улыбнулся и прошептал своему разведчику:

– Видишь, всё идет по плану. Все их посудины связаны друг с другом. Пошли, надо обогнуть их армию и отъехать подальше.

Они бегом спустились с холма. Хоукмун вскочил в седло и махнул отряду следовать за ним.

Отряд ехал почти весь день, пока армия Гранбретани не превратилась всего лишь в столб пыли на южном горизонте, а река не очистилась от судов Темной Империи.