|
— Не поладим! Она гадкая! — Так говорить очень невежливо, — сказал Сайлес. — Полагаю, тебе следует извиниться. Ты согласен? Никт был совсем не согласен, но Сайлес стоял перед ним с черным саквояжем и собирался уехать непонятно на сколько… — Извините, мисс Лупеску. Сначала она ничего не ответила, только опять повела носом. Потом сказала: — Мальчик, я приехала к тебе издалека. Надеюсь, ты того стоишь. Поскольку обнять Сайлеса было бы немыслимо, Никт на прощанье протянул ему руку. Сайлес наклонился и осторожно пожал ее. Чумазая детская ручонка полностью скрылась в огромной бледной ладони. Без труда подняв тяжелый саквояж, Сайлес ушел по дорожке к воротам кладбища. — Сайлес уехал! — пожаловался Никт родителям. — Приедет, малыш, — подбодрил его мистер Оуэнс, — куда ж он денется. Не переживай! — Когда ты только родился, он пообещал, что если ему случится уехать, он найдет себе замену. Чтобы кто-то носил тебе еду, смотрел за тобой. Так и вышло, он нас не подвел, — добавила миссис Оуэнс. Да, каждую ночь Сайлес приносил Никту продукты и оставлял в часовне. Однако Никт ходил к нему не только за едой, а, например, за советами — хладнокровными, мудрыми и всегда полезными. Сайлес знал больше, чем кладбищенские жители: благодаря еженощным вылазкам в большой мир он мог рассказать о том, что происходит сейчас, а не сотни лет назад. Невозмутимый и надежный, он был рядом каждую ночь, сколько Никт себя помнил. Поэтому у мальчика никак не укладывалось в голове, что часовня опустела. Мисс Лупеску тоже считала своим долгом обеспечивать Никту не только питание, но и воспитание. Впрочем, и питанием она не пренебрегала. — Что это? — с ужасом спросил Никт. — Хорошая еда, — ответила мисс Лупеску. Они сидели в крипте часовни. Мисс Лупеску водрузила на стол два пластмассовых контейнера и сняла крышки. Указала на первый: — Густой ячменно-свекольный суп. — Потом на второй. — Салат. Ты должен это съесть. Я сама для тебя приготовила. Никт недоверчиво уставился на нее. Еда от Сайлеса обычно была в фабричной упаковке. Он покупал ее в ночных магазинах, где не задавали лишних вопросов. Еще никогда мальчику не приносили еду в пластмассовом контейнере. — Пахнет гадко. — Если не возьмешь в руку ложку, будет еще гаже. Остынет. А теперь ешь. Голодный Никт взял пластмассовую ложку, окунул ее в бордовое варево и принялся есть. Суп был склизким и непривычным, но Никта все-таки не вывернуло. — Теперь салат! — Мисс Лупеску сняла крышку со второго контейнера. Там оказались крупные кубики сырого лука, свеклы и помидора в густой уксусной заправке. Никт положил кусок свеклы в рот и начал жевать. Рот тут же наполнился слюной. Мальчик понял: если он это проглотит, его стошнит. — Я не могу. — Он полезный. — Меня вырвет. Они воззрились друг на друга — маленький мальчик со спутанной пепельной шевелюрой и строгая бледная дама с гладко зачесанными седыми волосами. — Съешь еще кусок. — Не могу. — Будешь сидеть тут, пока не доешь. Никт выбрал уксусно-вонючий ломтик помидора, разжевал и проглотил. Мисс Лупеску закрыла контейнеры и поставила их в хозяйственную сумку. — Теперь уроки. Стоял разгар лета, по-настоящему темнело не раньше полуночи. В теплых сумерках Никт — уроков в такое время у него не было — часами играл, исследовал уголки кладбища или забирался на деревья и ограды. — Уроки? — переспросил он. |
