Выше (стр. 172 и прим. 46) отмечалась аналогия между одним из Платоновских образов ("крылья души") и индийским мышлением. Добавим, что у Платона, как и в санкья-йоге и веданте, "мнимые добродетели" ничего не стоят в сравнении с ВLтсшей способностью души созерцать Вечное ("Rep.", IV, 428 sq.). Долг совершенного мудреца — вносить лад в свою внутреннюю жизнь с цельюосвобождения. Высшее знание в приложении к истинному существуведет к освобождению; познать бога — значит, самому стать божественным.

Следует отметить также неожиданную параллель к учению об анамнезе. Для австралийцев, точно так же, как и для Платона ("Ме-нон", 81), знать означает вспоминать. Во время инициации неофитизучает мифы о деяниях тотемических предков в начале времен. Затем он узнает, что он сам — воплощение одного из этих предков и чтомифология этого предка — его собственная мифическая биография, его подвиги в древние времена. Некоторые материальные предметы (скалы, чуринги и т. п.) являются подтверждением его былой славы в предыдущей жизни (Платон считал, что внешние предметы помогают душе обрести знание, которым та обладала во время своего сверхземного существования). У племени арунта пиком инициации считается откровение, сообщаемое отцом неофита, о мистическом равенстве посвящаемого и священного предмета (чуринги). "Юноша, взглянина этот предмет. Это твое тело. Это твой предок, которым ты был, когда странствовал в прошлой жизни. Затем ты спустился в священную пещеру по соседству, чтобы отдохнуть в ней" (т'С.Н Strehlow, цит. по: Eliade. Re1igions Austra1iennes, р. 103 sq.).

В другой работе мы уже обращались к процессу эрозии греческих мифов (ср.: Aspects du Mythe, р. 186 sq.). Напомним некоторые фрагменты из Ксенофана (род. ок. 565 г.): "по словам Гомера и Гесиода, боги творят всевозможные дела, считающиеся у людей постыдными: прелюбодеяние, воровство, мошенничество" (В 11, В 12). Он язвительно высмеивает антропоморфность богов: "Если бы у быков, лошадей и львов были руки, и они могли бы ими рисовать и делать все, как человек, то лошади рисовали бы богов, похожих на Лошадей а быки — на быков, и приделывали бы им тела наподоби~ собственных" (В 15).

Все же мифология Гомера и Гесиода продолжала интересовать эрудитов эллинистического мира. Однако теперь мифы перестали Понимать в буквальном смысле: теперь в них искали "скрытый смысл" "нечто подразумеваемое" (hyp6пoiai; термин аллегория стали упо~ треблять позднее). Благодаря аллегорическому методу, который развивали, главным образом, стоики, Гомер и Гесиод были «спасены» вглазах греческой элиты, а гомеровским богам удалось сохранить высокую культурную значимость. Другой метод, евгемеризм, способствовал сохранению гомеровских пантеона и мифологии. В начале III в. до н. э. Евгемер опубликовал роман в форме философского путешествия, "Hiera anagraphe" (Священная история), успех которогобыл Оlliеломляющим. Евгемер счиrал, что открыл происхождениебогов: все они были древними обожествленными царями — еще один «рациональный» способ сохранить богов Гомера. Теперь они сталиисторической «реальностью» (точнее, доисторической); их мифыпревратились в потускневшую или искаженную воображением памятьо деяниях первых царей.

Заметим, что "мифология души", сформулированная Платоном, никогда не теряла своей привлекательности, хотя аллегорическое толкование некоторых платоновских мифов смогло заинтересовать лишь эрудитов.

§ 184

Жизнеописание Александра: W W. Тат. Alexander the Great, 2 vols. (Cambridge, 1948; переизд. — 1956, т. 1; т. 11 включает исследование источников и многочисленные приложения); A.R. Bиrп. Alexander the Great and the Hellenistic World (2-е изд., испр., N.Y., 1962); F. Schachermeyr. Alexander der Grosse: Ingenium und Macht (Vienne, 1949); F.