| По свидетельству Афанасия вражда к никейскому символу именно и побуждала вождей арианских изобретать новые формулы вероучепия. Они хотели, по его сло- вам, «затмить», «обратить в ничто» (ἀx υροῦν) догматику, какая утверждена символом никейским. Такое же намерение приписывает арианам в их составлении символов и историк Созомен. Взгляд арианствующих на то, позволительно или нет составлять новые символы, был очень прост. Они не находили необходимости стесняться в этом отношении. По их мнению, как скоро составлен ими хоть один символ, это уполномочивало их составлять еще и еще, сколько угодно. Составленные в обществах арианских символы имели в большинстве случаев ту особенность, что они состояли из изречений, взятых из Св. Писания. Но это главным образом потому, что желали своим символам дать вид преимущества пред символом никейским, в который приняты были выражения, не встречающияся в Писании, напр., «единосущный». Такую враждебную символу никейскому тенденцию Афанасий указывает уже в составлении Арием (ώ ς διάβολος) символа, состоящего из изречений Писания. Более ясно и определонно свой оппозщионный характер в отношении к никейскому исповеданию, эти символы высказывают в том, что в них весьма часто подвергаются строгой критике характеристические выражения, принятые отцами никейскими для утверждения учения о Божестве Сына Божия. Таково выражение: «единосущный», и другое: «из существа или сущности Отца». Что касается до первого выражения, то оно было решительно отвергаемо на соборах арианских. Так на соборе Сирмийском арианском в 357 г. выражено ясное осуждение на слово: «единосущный». Здесь было объявлено: «так как слово: «единосущный» возбуждает у некоторых сомнение, то никто не должен упоминать о нем и употреблять его в учении, потому что оно не встречается в Писании». В вероизложении арианском, пред]явленном в 359 г. на соборе Селевкийском, было сделано то же самое. В этом вероизложении говорилось: «так как слово «единосущный» во все времена, даже до сего дня, смущало многих, то мы отвергаем (ὲх βάλλομεν) единосущие, как не принадлежащее Писанию». Арианские соборы в своем протесте против слова «единосущный» являются отголоском тех возражений, какие делались против него в среде ариан. Слово это казалось им соблазнительным потому, что по их представлениям, оно будто бы напоминало единосущность, какая имеет место между отцом и сыном в людях. Ариане, по Афанасию, именно так говорили против выражения «единосущный»: «поелику человеческие порождения единосущны то потребна осторожность, чтобы, назвав Сына единосущным, не подать мысли, будто Он тоже, что и рождение человеческое». Другие из ариан, вооружаясь на слово «единосущный», винили употреблявших его в савеллианстве. По их воззрению, употреблявшие это слово склоняются к мысли, что Отец и Сын одно Лицо, одна Ипостась, и в этом смысле единосущны. У иных из ариан опровсржение слова: «единосущный» основывалось на софизмах. На один из таких софизмов находим указание у Василия великого. Арианствующие возражали: «если Сын единосущен Отцу, а Отец не рожден, Сын же рожден, то одна и та же сущность и не рожденна и рожденна». Наконец, ариане в свое оправдание, что не принимают слова: «единосущный», ссылались на исторические примеры. Они указывали на определение собора Антиохийского против Павла Самосатского, на котором осуждено было слово: <sub>п</sub>единосущный». Подобно выражению: «единосущный», на соборах арианских вызывало непримиримое противодействие, как мы сказали, другое выражение, употребленное в символе Никейском: «из сущности Отца». Ариано устрашались этого изречения и питали к нему непримиримую ненависть, о чем и заявляли часто самым решительным образом. |
