"Я иду с тобой " - отозвался Хайк - разве могло быть иначе?

Они переместились в кольцевой коридор и к выходу очень быстро, - Трясина ещё не успела загустеть, - и встретили Серпенту на том самом месте, где три месяца назад снова нашли друг друга, и где мать Эухенья сказал Змее: "Уходи. В тебе слишком много зла".

– Вот мы и встретились, сестрёнка Мэй, - шелестящим голосом сказала Серпента. - Я вернулась, как и обещала.

– Уходи, - спокойно ответила девочка. - В тебе слишком много зла.

Глаза Змеи полыхнули холодным злым огнём, и она ударила - не колеблясь и не задумываясь. Ударила - и встретила непробиваемую стену, о которую бессильно разбился её удар.

"Да что же это такое! - в отчаяньи подумала предводительница ньюменов. - Я ведь могу раздавить любого из этих двух щенят мимоходом, а тут…".

"Закон Парности, - всплыло вдруг в её сознании. - Помнишь, что сказал старая ведьма? "Их нельзя разлучать" - верно? Эти двое дополняют друг друга, и тебе с ними не справиться, пока они вместе".

В грудь Серпенты уперлась могучая каменная ладонь. Она давила с непреодолимой силой, и Змея попятилась. Она несколько раз пыталась раскрошить или хотя бы оттолкнуть эту давящую длань - тщетно.

"Проклятье небу! Они просто оттесняют меня, прогоняют, как докучливую муху, не удостаивая даже боя!".

Серпента отступала шаг за шагом, а державшиеся за руки мальчик с девочкой шли за ней по пятам, не давая вздохнуть. Бой затихал - последние гремлины падали под взмахами магических клинков в руках ведунов. Чёрные индиго умирали, но не просили пощады, хотя Всеслав уже дважды предлагал им сдаться, - наследники Разрушителей разрушались сами.

Змея споткнулась о мёртвое тело - они уже дошли до того места, где пролилась первая кровь. Она увидела трёх или четырёх гремлинов, из последних сил отбивавшихся от ведунов и воспрянувших духом ортов, увидела катер-амфибию и неподвижные фигуры ньюменов - её ньюменов! - наблюдавших - всего лишь наблюдавших! - за всем происходящим.

И тогда Серпента плюнула ядом.

Дымящееся облако окутало Хайка и Мэй, растекаясь плёнкой по силовой скорлупе. И яд нашёл маленькую, почти незаметную трещинку в энергетической броне - юные маги были ещё слишком молоды, а молодость очень редко не делает ошибок.

Отыскав уязвимое место, управляемый волей Серпенты яд стёкся к нему, сжался в иглу и хлестнул внутрь. Жёлтая струйка, стиснутая до размеров лазерного луча, полоснула по груди Мэй и прожгла её с такой же лёгкостью, с какой раскалённый железный прут прожигает лист бумаги. Девочка покачнулась и упала навзничь - молча, даже не вскрикнув.

– Мэ-э-э-э-эй!

Серпенте показалось, что на неё рухнуло небо. Каменная ладонь обернулась тяжким кулаком, отшвырнувшим Змею вбок, к самому краю крутого обрыва - берег здесь обвалился под натиском перепрыгнувшей реку ударной волны ядерного взрыва. Если бы Хайк хоть чуть-чуть сконцентрировал удар, Серпенту попросту размазало бы в кровавую кашицу, но мальчик лишь инстинктивно оттолкнул Змею, спасая гибнущую на его глазах любимую. Но уже в следующий миг…

…глаза Волчонка сузились, и верхняя губа дрогнула почти забытым движением, обнажая зубы. Сила послушно ложилась к нему в ладонь, превращаясь в карающий меч. Серпента попыталась прикрыться, но у неё ничего не вышло. "Магический вывих - я теперь бессильней новорождённого младенца" - обречённо подумала она. Хайк поднял руку, и…

"Нет, Хайк, нет ! - услышал он знакомый голос - мыслеголос Мэй. - Она побеждена - оставь её Высшей Справедливости. Истреби в себе змею - это главное. И тогда - тогда я вернусь… ".

Серпента видела, как в глазах Хайка и в его ауре плещутся вперемежку ненависть и боль, и ждала - ждала удара. Змея оставалась Змеёй - она тут же сообразила, что ещё можно сделать.

"Ну ударь! - заклинала она.