Она посмотрела на чародея. Тот был высоким и смуглым, с широкими глазами и бледностью, свойственной учёным. Недавно Шрейбер начал отращивать козлиную бородку, которая ему шла. Он носил строгое одеяние мага своего колледжа — длинную ниспадающую золотую мантию поверх зелёного камзола и жёлтых штанов. На его голове выделялась странно выглядящая шапочка. «Красавец», — подумала Ульрика, но от него она испытывала беспокойство, которое совсем не было похоже на то волнение, что вызывали у неё привлекательные мужчины. Шрейбер действительно выделялся из основной массы людей благодаря своей магической силе и той подготовке, что позволяла ему применять её. Ульрика не вполне доверяла ему, что она полагала обычным для большинства людей отношением к чародеям. Ты всегда прикидываешь: могут ли они читать твои мысли, подчинить своей воле посредством заклинания, околдовать иллюзиями? И просто на случай, если они на такое способны, ты опасаешься произносить некоторые вещи вслух или даже думать о подобном в присутствии чародеев, чтобы тех не обидеть.

Сам же Шрейбер никогда не давал Ульрике повода усомниться в его доброжелательности. Он всего лишь…

— Ты гадаешь, что случилось с воздушным кораблём? — произнёс Шрейбер.

— Значит, умеешь читать мысли?

— Нет. Просто изучаю человеческую натуру. Слыша, как вздыхает молодая женщина, и видя, как она смотрит на северные Пустоши, мне несложно сложить одно с другим. Я видел тебя и Феликса вместе. Из вас получилась хорошая пара.

— Сдаётся мне, ты слишком многое себе вообразил.

— Возможно, — Шрейбер улыбнулся, как показалось Ульрике, несколько печально. — Феликс Ягер — счастливчик.

— Что за счастье в том, чтобы отправиться пересекать Пустоши?

— Ты знаешь, что не это я имел в виду.

— Я не умею читать мысли, господин Шрейбер. Как я могла понять, что имелось в виду, если вы этого не высказали?

— За что ты меня невзлюбила, Ульрика?

— Я не испытываю к тебе неприязни.

— Не похоже, чтобы я тебе нравился.

— Это лишь потому, что ты…

— Волшебник?

— Да.

Шрейбер печально улыбнулся.

— Я привык. Люди склонны не доверять нам, и мы не особо им нравимся. Чародеев не так уж давно перестали преследовать в Империи.

— Здесь тоже время от времени сжигают ведьм. И чернокнижников. И я уверена, что кое–кому из моих людей понравилась бы идея и с тобой так поступить.

— Меня предупреждали.

— Здесь мы находимся слишком близко к Пустошам. Люди подозрительны. На твоём месте, я бы не принимала это близко к сердцу.

Он уныло покачал головой, и его печальная улыбка стала шире. Ульрика осознала, что, возможно, мужчина действительно мог бы ей понравиться.

— Не вижу способа, как иначе я мог бы отнестись к тому, что меня собираются сжечь на костре.

— Резонное замечание.

— Благодарю, — со слабым намёком на иронию ответил Шрейбер.

Внезапно он склонил голову набок. Похоже, к чему–то прислушиваясь.

— Что такое? — спросила Ульрика.

Неожиданно она испугалась.

— Тихо! Мне кажется, там что–то есть.

Он закрыл глаза, и его лицо расслабилось. Ульрика ощутила, как вокруг чародея заиграла энергия. Сквозь его опущенные веки она увидела сияющий свет, словно глазные яблоки чародея стали крошечными солнцами, что просвечивали сквозь кожу! Челюсти Шрейбера сжались. Он бормотал слова древнего языка.

Его глаза резко открылись. Ульрика заметила, как свет меркнет в них, словно угольки затухающего костра. Шрейбер дотянулся и взял её за руку. Для учёного хватка оказалась неожиданно крепкой.

— Оставайся спокойной, — произнёс он.