-  Это Шварц? - спросил я у Бори Мащенко.

    -  Он самый, - подтвердил бизнесмен.

    -  Значит, Шварц знаком с Верой Смирновой?

    -  Я их познакомил, - вздохнул Боря. - Она ведь разошлась наконец с мужем. Ну и чтобы она больше Петьке мозги не пудрила, я свел ее с богатым иностранцем.

    -  А как к этому отнесся бывший муж?

    -  Я же говорю, что они разошлись, - раздраженно отозвался Мащенко.

    Надо сказать, что моя бывшая любовница и несостоявшаяся баронесса де Френ за минувший год нисколько не изменилась. Если не считать того, что она в очередной раз перекрасила волосы и теперь числилась в блондинках. Вряд ли у лысоватого и очкастого Шварца были шансы устоять перед напором такой роскошной женщины, и, судя по всему, он не устоял. Подложил Боря свинью заезжему иностранцу, ничего не скажешь. Мало того что его избранница ведьма, каких поискать, так вдобавок к этой неприятности он получил еще и на редкость ревнивого мужа, пусть и бывшего. Насколько я знаю Петра Сергеевича, в определенных ситуациях, да еще под воздействием эмоций, он способен на неадекватные поступки.

    -  Самое время нам спуститься в подвал, - сказал я своим впавшим в задумчивость спутникам.

    Подвал я осматривал с особенным тщанием. А надо сказать, что Хохлов отстроил под своим домом целое бомбоубежище. В таком солидном бункере можно было без проблем пересидеть не только ядерную войну, но и социальную революцию. К сожалению, следов крови мы и здесь не нашли. Возможно, их уже смыли. Хотя такая поспешность правоохранителей наводила на размышления. На всякий случай я даже обстучал надежные бетонные стены. Однако никаких пустот я за ними не обнаружил. Не было здесь и обычного для подобных помещений хлама в виде старой, сломанной мебели, поношенной одежды и прочих никому не нужных вещей, которые, однако, рачительные хозяева хранят для каких-то им самим непонятных целей. Скорее всего, Хохловы еще не успели обжить как следует свое загородное жилище, построенное, если верить Крафту, всего полтора года назад.

    -  Смотрите, - воскликнул вдруг Мащенко, указывая пальцем на стену, - та же самая буква!

    Глазастый Боря оказался прав. Причем на бетонной стене буква «Д» была нарисована ярко-красной краской, тогда как на дверце шкафа в особняке Крафта - зеленой. Впрочем, поковыряв стену, я пришел к выводу, что здесь мы имеем дело не с краской, а с каким-то особым веществом, глубоко въевшимся в пористый материал. Стереть этот знак было совсем непросто, - во всяком случае, наши с Борей усилия не увенчались успехом.

    -  Ну и что вы об этом думаете, Чарнота?

    -  Спросите что-нибудь полегче, Вацлав Карлович.

    -  А завитушки эти зачем? - спросил Боря, разглядывая оставленный шутниками знак. - Написали бы букву «Д» и этим ограничились.

    -  Похоже, они не писали, а ставили печать, - возразил Крафт. - И эти завитушки очень похожи на контур ящерицы или крокодила - вы не находите, Чарнота?

    -  Скорее это дракон, - возразил я.

    -  А ты видел живого дракона? - удивился Боря.

    -  Если верить одному моему знакомому менестрелю, то я его убил. Но если исходить из факта, игнорируя поэтическое вдохновение, то убитый мною дракон был всего лишь Василиском.