В Олешье потолкались несколько дней, прислушиваясь к тому, что говорят на улицах, у причалов и на торгу. Много ходило слухов о том, что императору Мануилу надоели постоянные набеги берладников, да и болгары его беспокоят, посему скорее всего будет война. С Русью пока вроде бы сохранялся мир, но больше стараниями вдовствующей принцессы-императрицы Ирины Володаревны, тётки Мануила Комнина. Меньшая Мануйлова сестра, тоже Ирина, отданная почти двадцать лет назад за Юрия Долгорукого, после смерти мужа перестала играть роль в отношениях Руси и Византии. Более того - ходили слухи, что она хочет вернуться на родину. В этом случае жди неприятностей.

    Выслушав всё это, Иван понял, что пора спешить. Всё серебро, полученное за плату охранникам, отдали в оплату перевоза до Белгорода Днестровского, откуда скорым шагом вдоль берега моря двинулись к Дунаю.

    Но в Берладе Ивана ждали разочарования. После позапрошлогоднего набега берладников на Олешье слишком многих порубили дружинники Якуна и Нажира Пересветовича. Несколько сотен попало в плен и было продано в Царьград и к болгарам, а те, осмелев, стали чаще тревожить окрестности Малого Галича и однажды вышли к самому Романову Торгу. Много бывших соратников Ивана Ростиславича полегло в боях, другие постарели и нежили свои раны дома, а подросшие и возмужавшие юнцы сами стали воинами и воеводами и жили своим умом. Из прежних соратников в силе был лишь Держикрай Володиславич, но и он уже не всегда мог переспорить прочих воевод. А Тимоху Поповича убили под Дорогочином, и в доме всем заправлял Юрко Домажирич. Оляндра прошлой осенью оженила сына и вся ушла в хозяйственные дела. Тем не менее она согласилась по старой памяти приютить Ивана на несколько дней и даже дала увидеться с дочерью.

    Желану Берладник не видел три года. Девушке уже шёл шестнадцатый год, она расцвела и стояла перед ним красивая, с задорными чёртиками в глазах. Если бы её увидел Ярослав Осмомысл, он бы ахнул - девушка была так похожа на его сына Владимира, что все сомнения в её происхождении отпадали сами собой.

    - Как живёшь? - спросил Берладник.

    - Хорошо живу, - улыбнулась та белозубо.

    - Невеста она уже, - похвалилась Оляндра. - Скоро свадьба.

    - Вот как? Когда же? - Иван перевёл взгляд с бывшей любовницы на дочь.

    - А по осени. Мне летом шестнадцать минет, а там и сватов ждать, - ответила девушка.

    - Не бывать сему, - решительно отрезал Иван. - Она не простого рода. И мужа ей надобно сыскать достойного.

    Желана бросила испуганный взгляд на мать. Та указала на дверь, и девушка выскочила вон. А женщина, уперев руки в бока, пошла на Берладника.

    - А кто ты таков, чтоб указывать? - зашипела она сквозь зубы. - Ты её растил? Ты её кормил? Она Тимофея тятькой звала! И другого не ведает! Я тебе по доброте душевной открылась, потому как любила тебя, дурня. А он тут свои порядки устанавливает! Всё уже сговорено, и любят они друг друга! Так что ты мне не перечь! Своих детей заведи, их и воспитывай. А к чужим не лезь!

    Иван сник. Вспомнился сын Ростиславка, коего бросил он трёхмесячным младенцем. Вспомнились бабы и девки, с коими миловался за всю свою долгую и непутёвую в общем-то жизнь.