– Что же делать, сиди? – спросил Халеф. – Снова встречаться с беббе?

– Да ничего. Я бы послал за ним своего пса, но он слишком дорог мне.

Надо было ставить какие-то точки в этой истории. Я подошел к хаддединам и поинтересовался:

– Вы сегодня поутру, когда я охотился на барсука, обсуждали в присутствии шейха Габойи наш маршрут?

Они медлили с ответом, за них сказал Халеф:

– Да, сиди, они говорили об этом.

– Но только по-арабски, – оправдался Эмин.

В другой ситуации я бы взорвался от ярости, но тут спросил тихим голосом:

– И что же вы обсуждали?

– То, что мы едем в Бистан.

– А больше ничего? Подумай. Надо вспомнить каждое сказанное слово. Любая мелочь может стоить всем жизни!

– Я еще говорил, что из Бистана мы, наверное, поскачем в Ахмед– Кулван или Киззельзи, чтобы выйти к озеру Кюпри.

– Ну ты и глупец, Мохаммед Эмин. Я не сомневаюсь, что шейх бросится за нами. Ты все еще жаждешь быть нашим предводителем?

– Эмир, прости меня, но я уверен, что шейх нас не догонит. Он должен слишком долго скакать обратно, чтобы повстречать своих беббе.

– Ты так думаешь? Я познал много народов, изучил их характеры, и обмануть меня непросто. Брат шейха – честный человек, но он не вождь. Он добился у них только нашего отъезда, и я даю голову на отсечение, что они преследуют нас, не показываясь на глаза. Пока шейх был с нами, они робели, а сейчас… Они отомстят нам за все, прежде всего за убитых лошадей!

– Нам нечего их бояться, – храбрился Амад эльГандур, – потому что на тех лошадях они все не смогут за нами гнаться. А если подъедут, мы встретим их ружьями.

– Это звучит бодро, но дело может повернуться иначе. Они устроят засаду или же нападут среди ночи.

– Мы выставим часовых!

– Нас всего шестеро и столько же часовых нам нужно для безопасности. Надо подумать о чем-то другом.

Наш проводник-угольщик держался чуть позади группы. Он ожидал порицаний в свой адрес, что не воспрепятствовал бегству шейха Габойи.

– Как далеко на юг ездят беббе? – спросил я Алло.

– До самого моря.

– Они знают всю местность?

– Абсолютно всю. Знают так же хорошо, как я знаю каждую долину между Дергезином и Миком, между Нвейзгие и Дженаверой.

– Нам придется выбрать другую дорогу, чем та, по которой мы ехали до сих пор. На запад сейчас нельзя. Как далеко отсюда на восток до главной цепи гор Загрос?

– Восемь часов, если мы поедем поверху.

– А если понизу?

– Это совсем иной маршрут. Я знаю дальше внизу один проход. Если скакать от восхода солнца, мы переночуем в надежном лесу и утром достигнем гор Загрос.

– Там персидская граница, если я не ошибаюсь?

– Да, там курдские земли Тератул граничат с персидским районом Сакиз, относящимся к Зинне.

– А есть ли там курды джиаф?

– Да, есть, и они весьма воинственны.

– Вполне возможно, они примут нас спокойно, ведь мы им ничего плохого не сделали. Может, имя хана Хайдара Мирлама окажется для нас пропуском. Веди нас к проходу. Едем на восток!

Этот разговор происходил по-курдски. Я перевел его на арабский моим спутникам, и они согласились. После того как Амад эль-Гандур снова переседлал свою старую лошадь, мы продолжили путь. Мохаммед Эмин вел жеребца на поводу.

Пока все это решалось, наступил полдень. Мы только-только приблизились к проходу. Мы находились среди гор и стремились лишь на восток, стараясь не оставлять следов своего продвижения.