— Что же он сделал? — спросил маркиз, в глубине души уверенный, что знает ответ.

— Он отписал моей тетке крупную сумму, и, в силу некоторых причин, я не мог помешать этому до самого кануна ее свадьбы.

Маркиз не прерывая внимательно слушал, и Бранскомб, выдержав паузу с мастерством, которое сделало бы честь драматическому актеру, произнес:

— А затем она исчезла!

— Исчезла?

— Исчезла в ночь перед свадьбой! Но все ее вещи остались в комнате, и я решил, да и до сих пор так думаю, что это была нечестная игра. Ее, очевидно, убили!

— Но вы не смогли это доказать?

— Как мы могли это доказать, раз ее тело так и не было найдено? — резко спросил граф.

— И это значит, — медленно произнес маркиз, — что вы не можете воспользоваться теми деньгами, которые оставил ей ваш дед.

— Именно так. В конце концов суд сообщил мне, что я не могу рассчитывать на них, пока не пройдет двадцать пять лет. Я уверен, что тогда суд наконец признает ее мертвой и эти деньги вернутся ко мне.

— Сколько же вам осталось ждать?

— Еще пять лет или около того.

Губы маркиза плотно сжались, и Уоллингхем, будь он в эту минуту в гостиной, подумал бы, что лицо его друга искажено жестокой усмешкой.

— Бранскомб, я понимаю ваши затруднения, — заговорил Олчестер, — но и вы должны понять, что в свете этих печальных обстоятельств я не могу дать согласия на ваш брак с моей подопечной.

— Вы можете отказать мне? — Голос Бранскомба дрожал от возмущения.

— Боюсь, что так. Если только вы не соберете достаточно денег, чтобы дать моей подопечной необходимую независимость.

Маркиз слегка усмехнулся:

— Не так уж трудно будет достать любую сумму в ожидании такого наследства.

Бранскомб прохаживался перед камином, прихлебывая шампанское из вновь наполненного бокала.

Олчестер молча ждал. Наконец Бранскомб сказал:

— Удовлетворит ли вас, если ваша подопечная будет иметь пятьсот фунтов в год?

— Может, остановимся на семистах пятидесяти? — предложил маркиз. — После того как наши лошади выиграли дерби в мертвом гите, мы должны бы прийти к дружескому соглашению, когда ставки неизмеримо ниже!

Бранскомб на минуту задумался, затем ответил:

— Хорошо, но вы, Олчестер, вынудили меня заключить сделку менее выгодную, чем я ожидал.

— Я думал не о вас, а о моей подопечной. Полагаю, вы хотели бы ее увидеть?

— Конечно. И мне хотелось бы не откладывать свадьбу надолго. Я уверен, что это весьма обрадует королеву, и, кроме того, у меня есть свои причины не слишком медлить с этим.

Маркиз подумал, что эти причины чисто финансового свойства, но не произнес это вслух, а позвонил в колокольчик и, когда появился лакей, сказал:

— Попросите мою подопечную спуститься в гостиную.

— Хорошо, милорд.

Когда дверь за слугой закрылась, Бранскомб сказал:

— Думаю, будет лучше, если я сразу введу Мирабел в лондонское общество как мою супругу, чем если она сначала начнет выезжать, а потом будет объявлено о нашей помолвке.