|
.. Но в дни старинных клиперов, в дни тихоокеанской и ост-индской торговых компаний существовали капитаны, обнаружившие истину! Они узнали, что глубоководные реальны, что водяные и русалки действительно существуют и что возможно взаимовыгодное сосуществование с этими морскими братьями. Не стоит делать ошибки, Джон Воллистер, глубоководные — наши братья и сестры. Даже некоторые их собственные легенды гласят, что сухопутный Человек произошел от них, что «недостающее звено» Человека на самом деле — глубоководные. Кто может утверждать, что они не правы? Неужели настолько трудно вообразить, как давным-давно, когда первые рыбы-амфибии барахтались на илистых берегах уменьшающихся океанов, человек уже исследовал сушу? Да, тогда он больше походил на амфибию, но изначально двуногую. И, возможно, когда эти первые глубоководные вернулись обратно в море, некоторые из них остались на краю вод, чтобы позже утратить жабры и превратиться в настоящих людей. Хотя можно ли вообще кого-то назвать настоящим человеком? Первые люди, первоначальные люди, были глубоководные. Я, например, рада, что мои предки вышли из океана, а не спрыгнули с деревьев!.. Но теперь, Джон, давайте говорить в открытую. Мой отец и его друзья в клубе в настоящее время ведут переговоры как раз с такими существами, с глубоководными, из Атлантики, чьи собратья из тихоокеанских городов, где до сих пор поклоняются Ктулху, спящему в своем склепе в Р'льехе, были известны старым морским капитанам из Иннсмута еще в первые десятилетия девятнадцатого века.
Сара замолчала и посмотрела мне прямо в глаза, не обращая внимания на мою улыбку, желая, чтобы я поверил в то, что она мне сейчас рассказала. В ее глазах — огромных, темных — не было ни искры веселья, ни намека на то, что все это можно воспринять как-то по-иному, кроме как совершенно всерьез. Я так ничего и не сказал, и она спросила: — Ну? Что вы теперь скажете? — Что я теперь скажу? А что я могу на все это сказать? — ответил я наконец, чувствуя себя не на шутку раздраженным. — Сара, вы нравитесь мне. За то очень короткое время, что мы знакомы, я пришел к выводу, что вы мне очень нравитесь... настолько, что мне по-настоящему тяжело видеть, как вам морочат голову, или, если уж на то пошло, как вы морочите голову самой себе. Как я полагаю, вы на сто процентов говорили серьезно, рассказывая мне все это, значит кто-то разыгрывает вас, смеется над вами. Бог ты мой, да те теории, которые вы проповедуете, совершенно нелепы! Русалки, разумные человекоподобные амфибии, подводные города и храмы древних богов, старых, как сама Земля, — это полная нелепица! — Нелепица? — взорвалась девушка, побелев от гнева. — Позвольте объяснить вам кое-что, мистер морской биолог... — Нет, — резко оборвал я ее, в свою очередь рассердившись. — Это вы меня послушайте. Теперь вы попросите меня поверить в летающие тарелки? Те чокнутые, которые забивают вам голову всей этой чепухой, предоставили вам хотя бы что-нибудь в доказательство своих сумасшедших идей? — Слепец! — бросила она мне в лицо. — Полный слепец... а, возможно, еще и глухой, если этот разговор не заставил вас ни о чем задуматься. Тут весь ее гнев как по мановению руки улетучился, и она расхохоталась: — Да, Джон Воллистер, вы просто глупец! Вам представлялась такая возможность! Вы профессиональный морской биолог, почему вас и выбрали быть их посредником, их послом. А вы оказались способны лишь поднять на смех то, что вскоре должно было стать для вас совершенно очевидным. — Очевидным? Я не вижу, чтобы что-то было... — Ну, разумеется, не видите. Но сегодня вы действительно видели. Вы видели глубоководных! Вам нужны доказательства? Так чем вам это не доказательство? Эти ее слова ввергли меня в пучину внезапных невероятных подозрений: — Я видел их? Я видел глубоководных! Я не. |
