Словно бы двух трупов недостаточно, чтобы испортить все на свете.

Милад повез меня сам, правда, дознаватели поехали на своей машине следом, чтобы лично убедиться в моем благополучии. По дороге я несколько раз отключалась. Наверное, досталось мне все-таки сильней, чем сперва думалось. Голова болела сильно и, кажется, ожидать облегчения было бы крайне наивно с моей стороны.

Когда в очередной раз вынырнула из забытья, оказалось, уже приехали и пора выходить.

— Давайте, ларэ Уиллер, открываем глаза. Открываем, я сказал.

Вот как раз этого делать совершенно не хотелось. Голова болела, началась тошнота, и общее состояние перешло в стадию «Боги, почему я не сдохла во время взрыва».

— Уиллер, подъем! — по-военному коротко и зло рявкнул кахэ, а потом хорошенько тряханул меня за плечи.

Я охнула и поспешно закрыла рот, боясь, что в итоге меня все-таки вырвет прямо на Милада, как какую-нибудь начинающую звездульку после особенно бурной вечеринки. Вот же стыд будет…

— Уиллер, на руках в больницу вас никто не потащит, можете даже не рассчитывать, что я так подставлюсь, — никак не желал отстать Милад. — Вам не настолько плохо. Выбирайтесь, а то выпорю!

В очередной раз убедилась, что все мужики одинаковы, о какой бы расе не шла речь. Вот на руках носить — это никак нельзя, это имидж испортит, а как выпороть — так за милую душу.

— Избавьте меня от ваших эротических фантазий, — прохрипела я и титаническим усилием воли заставила себя выйти из автомобиля.

Перед глазами тут же поплыло, и я начала заваливаться влево. Хорошо, Милад успел вовремя меня поддержать.

— Спокойно, ларэ, спокойно, дышим ровно. И двигаем ногами. Правой и левой, и снова правой и левой. Вот так. Да вы хорошая девочка, послушная. Почему только все наговаривают?

Нет, он, быть может, и Рука Смерти, но не бессмертный все-таки! Чтобы я — и позволяла кому-то с собой так обращаться и так говорить?

— Да пошли вы, — прохрипела я, переставляя ноги исключительно на силе воли.

Милад весело хмыкнул. Отвратительно весело, если учесть, как я себя чувствовала.

— Куда же? — как будто бы с искренним интересом спросил актер.

— Туда, где солнце не светит.

Говорить совсем уж точный адрес я посчитала излишним. Кахэ продолжал бесить меня своим нескрываемым весельем. Дождаться от этого типа хоть какого-то подобия сочувствия можно было не рассчитывать. С другой стороны, бес с ним, с сочувствием, мы далеко не друзья. Главное, до больницы довез, а не бросил загибаться в одиночку в разгромленной квартире.

Как меня оформляли, я не помню. Вроде бы и говорили на три голоса дознаватели и мой коллега у стойки, им даже отвечали, однако все проходило мимо меня. Когда что-то требовательно спрашивали, я кивала, но больше от меня никто и ничего внятного уже добиться не мог.

Потом была белоснежная палата, капельница, постель и вот тут уж я отключилась качественно и надолго. По крайней мере, когда снова открыла глаза, на улице уже был белый день и солнце стояло высоко. Часы на стене показывали четверть первого.

Да уж, неплохо отдохнула.

Чувствовала я себя все еще плохо, но не так кошмарно, как прошлой ночью. Уже прогресс.

На двух креслах и на софе обнаружились гости, в количестве аж трех штук. Именно их я, наверное, и ожидала, и хотела видеть в своей палате. Гайда, Джуман и Карима. Все три жены Мика явились, чтобы позаботиться и поддержать. Я с ними подружилась сразу же, как только начала работать с моим агентом, и, признаться, жен Мика я любила больше, чем самого Мика, да и работала с ними едва ли не чаще.

Карима была дизайнером интерьеров, Джуман — фотографом, а Гайда — поваром, да не просто поваром, а шеф-поваром.