|
Здесь, как вообще в небольших городах, люди необыкновенно строги к другим, и их благонамеренные рты хуже гильотины для всякого доброго имени. Сырокомля же, как я сказал, не был ни дипломатом, ни человеком светским, его дошибало горе, и он коротал его, как умел и как мог. Этого ему не прощали и теперь еще не прощают местные прюдеристы. Не очами виленских денди он смотрел на свое святое призвание. Страдая от нужды и горя, страдая от своих слабостей и от слабостей других, он постоянно верил, что
Nie poeta, kto spiewa i patrzy Czy sluchaja, czy patrza sluchacze; Lecz kto piersmi do ziemi przypadlszy Sam dla siebie smieje sie i placze. Nie poeta, с?stojac na gоrze Z pycha stroi piesniarskie narzedzie, Struny porwa, rozszarpia mu burze I nic z piеsni slawionej nie bedzie. Lecz poeta, с?klakl po cichutku Jak pokutnik swiatowy i bozy, Co lze swojеj radosci i smutku Na wilgotnеj swеj ziemi polozy. Bo z lez gorzkich wyrosnie, wykwitnie Piolun gorzki, с?sluzy na zdrowie; Usmiech w klosy przemieni sie zytnie, Z ktоrych chlеb swоj wypieka wnukowie. Szczatki ojcоw, с?miesci ta gleba, On westchnieniem wywola, wyswieci, Aby oprоcz powszednich bryl chleba Chlеb duchowy szedl z ojcоw na dzieci.
Граф Тышкевич пригласил меня завтра в двенадцать часов посмотреть музей, устроенный в Вильне его стараниями. Вечером я ездил с моим родственником по городу. Вильно мне очень нравится. Ходил на Крестовую гору и на остатки башни разрушившегося замка. На этой башне теперь надстроена деревянная будка, а на будке крепостной флаг. То, что называется в Вильне крепостью, едва ли в самом деле имеет какое-нибудь право на это название; но в настоящее время она, действительно, недоступна. Не без труда мы нашли возможность взойти на Замковую гору, с которой открывается великолепный вид на весь город и его окрестности. Провожавший нас солдат говорил о каком-то необыкновенно интересном формуляре «крепости, который офицеры как приедут, все читают». Там, он говорит, есть что-то такое, чего нигде не описано, и о розах, которые цвели в день Рождества Христова, и о других интересных вещах; но из рассказа гарнизонного чичероне мы ничего путем не поняли, а документа, который все «офицеры как приедут, так и читают», мне прочесть не удалось. Из отдельных частей укрепления наибольшим вниманием пользуется, кажется, 14-й нумер да ботанический сад, который находится в крепости и в который никому, кроме начальства, ходить не дозволяется. Обоих этих интересных мест я и не видел.
Вечером поехали втроем на фольварок Бурбишки, к редактору «Kurjera Wilenskiego». Там были главные сотрудники газеты. Толковали о положении издателей, о литературном труде, кое-что прочли, кое-что вспомнили, кое о чем пожалели. За ужином выпили тост за процветание русской литературы и за здоровье русских литераторов. |
