| По выходе из тюрьмы Прево-Парадоль в августе того же года вернулся в «Journal des Debats», где выступал уже по разделу литературной критики.]. Вообще во всей журналистике нашей только и можно быть недовольным двумя журналами: «Siecle» и «L'Opinion Nationale». Но они оба, сколько я знаю, уже имеют по авертисману[7 - Предостережению (фр. avortissemont). – Ред.] за выходки против святейшего отца и потому не очень могут храбриться. Притом нельзя не заметить, что и они тоже не лишены патриотизма – только что в них заметна еще некоторая игра крови. Вообще же говоря, журналистика, да и вся литература наша представляют умилительное зрелище: как горячо, например, отзывались они на превосходные речи об императорской политике, произносившиеся недавно нашими государственными мужами при открытии выборов![108 - Ближайшие по времени выборы в Законодательный корпус состоялись в июне 1857 г.] С каким восторгом перепечатывали они известия о путешествии императорской четы и дифирамбы, по этому случаю произнесенные разными официальными лицами![109 - Путешествие Наполеона III и его жены императрицы Евгении на юг Франции, на Корсику и в Алжир продолжалось е 23 августа по 24 сентября 1860 г. Все газеты, в том числе и либеральные, ежедневно давали обширную информацию об этой поездке, перепечатывая из официальной «Moniteur universel» тексты приветственных речей, произнесенных в честь императорской четы мэрами посещаемых городов, председателями местных торгово-промышленных палат, католическими иерархами и т. п., а также самого Наполеона III.] Только «Opinion Nationale» пожалело довольно ядовито, что декорации для триумфальных арок и прочих выражений народного энтузиазма перевозятся из города в город один и те же компанией спекуляторов, составившейся для этого случая! Но «Opinion» не получило за это даже авертисмана: это одно уже доказывает вам, как ничтожны у нас все подобные выходки пред силою правительства, опирающегося на энтузиазм народа… Словом, Франция сознала теперь, что она сильна централизацией и, если позволите выразиться, политическим благонравием. Предания первой революции еще несколько сбивают ее с толку своего грандиозностью; но теперь появляются уже смелые борцы, которые смело топчут в грязь и эти предания. Так, например, вам, без сомнения, уже известна (все благородные книги наши так быстро получаются в России!) недавно вышедшая «История жирондистов» г. Гранье де Кассаньяка, политического редактора «Pays». Невозможно лучше разоблачить все ничтожество и зверство деятелей революции. Г-п Гюаде, внук известного депутата, старался было возражать, журналы сделали несколько двусмысленных выходок; но против истины стоять невозможно, и книга г. Гранье де Кассаньяка, как слышно, заставила даже г. Ламартина решиться исключить «Историю жирондистов» из полного собрания его сочинений или по крайне мере назвать ее «историческими бреднями», reveries historiques[110 - В книге «Histoire des Girondins et des massacres de septembre» («История жирондистов и сентябрьских избиений», Париж, 1860), как и в других своих исторических работах («История классов знатных и незнатных», 1837–1840; «История Французской революции», 1850; «История Директории», 1851), Б.-А. Гранье де Кассаньяк описывал революционные события во Франции с консервативно-монархических позиций. Ответом на эту книгу явилась брошюра Ж. Гюаде «Protestation centre le livre intitule «Histoire des Girondins…» par m. A. Granier de Cassagnac, et Appreciation historique de ce livre et des massacres de seplembre, par J. Guadet», Paris, 1860 («Протест против книги под заглавием «История жирондистов…» г. А. Гранье де Кассаньяка и историческая оценка этой книги и сентябрьского избиения», Париж, 1860), которую и имеет в виду Добролюбов, и вышедшая позднее «Les Girondins, leur vio piivce, leur vie publique, leur proscription et leur mort» («Жирондисты, их личная и общественная жизнь, их осуждение и смерть». |
