Великий вопрос об экзамене строгом[156 - «Вопрос о приемных экзаменах был в последнее время предметом спора в нашей литературе. <…> Разделяемая многими мысль о настоятельной необходимости усилить строгость вступительных испытаний вызвала некоторые новые предписания начальства. <…> Строгость экзамена… имела результатом малое число принятых в университет» (Любимов Н. А. Об университетских экзаменах. – РВ, 1859, декабрь, кн. 1, с. 539). «Свисток» участвовал в обсуждении этого вопроса комедией Некрасова «Забракованные» (в № 3).],

         Шестнадцать гусей, неповинно пожранных[157 - В фельетоне Некрасова «Что поделывает наша внутренняя гласность?» («Свисток», № 6) как характерный образчик мелкотравчатой «гласности» рассматривалась обнародованная «Одесским вестником» история о мошеннике-адвокате, обиравшем неграмотную и доверчивую истицу и съевшем в порядке дополнительного вознаграждения шестнадцать ее гусей.],

         И опыт пощенья по волжским дорогам[158 - См. в наст. т. статью «Опыт отучения людей от пищи».],

         Короче – на все, что родным публицистам

         Тревожило сердце и ум волновало,

         На все отзывался я радостным свистом

         И всех утешал я… Но этого мало:

         В Европе свершалась великая драма;

         И к ней обратил я родное вниманье,

         Австрийской поэзией Якова Хама

         Сограждан моих просветив пониманье.

         Неаполю дал я благие уроки,

         На все отозвался – ни слабо, ни резко —

         И, всюду сбирая прекрасные соки,

         Воспев Гарибальди, воспел и Франческо!..[159 - В цикле «Неаполитанских стихотворений» Якова Хама. Благие уроки Неаполю Яков Хам давал в стихотворении «Неаполю» (VII, 492–493), Гарибальди он воспел в послании «Победителю» (VII, 498–499), в чем вскоре раскаялся, Франческо (Франциска) II – во всех остальных стихотворениях цикла, включая помещенные в наст. т. «Надежды патриота», «Плач и утешение» и «Неисповедимость судеб».]

         И ныне явлюсь я к читателю снова;

         Хочу наградить я его за терпенье,

         Хочу я принесть ему свежее слово,

         Насколько возможно в моем положеньи!..

         А впрочем, читатель ко мне благосклонен,

         И в сердце моем он прекрасно читает:

         Он знает, к какому я роду наклонен,

         И лучше ученых мой свист понимает.

         Он знает: плясать бы заставил я дубы

         И жалких затворников высвистнул к воле,

         Когда б на морозе не трескались губы

         И свист мой порою не стоил мне боли.