Фрэнси и Ной переглянулись. Ной поерзал на стуле и спросил:

— Почему ты злишься на Фрэнси?

— Я не злюсь, просто… устала оттого, что все только и думают о Фрэнси. Пока я росла, мама то возила ее на соревнования, то навещала в Бостоне. Все в доме вертелось вокруг нашей чемпионки и ее графика. Все только и говорили о ее таланте, ее занятиях, ее достижениях… А вы бы на моем месте не взвыли от досады?

— Ну и почему же ты внятно и громко не сказала об этом? Мама знает о твоей обиде?

— Конечно, нет. Она бы просто похлопала меня по коленочке и сказала: прекрати ревновать попусту. А это не ревность! Я просто хочу…

— Внимания к себе? — подсказала Фрэнси.

— Не делай из меня сопливую малолетку! — взвилась Джина.

— Внимание нужно всем, — мягко вмешался Ной. — И когда человек не получает его дома, он ищет его в другом месте. — «Слава небесам, что я в свое время не связался со шпаной, а направил всю свою энергию на спорт, добиваясь стипендий, и на работу, чтобы хоть что-то звенело в кармане».

Джина выслушала его и, кажется, поняла.

— Именно поэтому у меня в школе одни пятерки и я там самая большая активистка. В отличие от Фрэнси.

— А я ведь всегда завидовала тебе, Джина.

— Ты?! Завидовала?!

— Конечно. Ты ведь такая способная. Стоит тебе прочесть страничку, и ты готова рассказать ее наизусть. А я могу просидеть весь вечер и так и не запомнить урока.

— Но в твоих программах тысячи сложнейших движений.

Фрэнси отмахнулась:

— Это совсем другое. А возможно, я бывала слишком усталой, когда садилась за уроки. Но одно я знаю точно: я жутко завидовала тебе — ведь ты все время жила с семьей. А я? Винса и Фрэнка видела лишь тогда, когда они подвозили меня на тренировки. Папу вообще не видела месяцами и была счастлива, если удавалось обменяться с ним хотя бы парой фраз перед сном. Лето у меня целиком уходило на тренировки, а со временем я и вовсе переехала в Бостон. Разве тогда ты не стала центром внимания всей семьи?

— Нет! Они по-прежнему говорили только о тебе. А уж когда дело дошло до Олимпийских игр… Им стало совершенно безразлично, что я делаю и как.

Фрэнси мягко положила ладонь на руку сестры.

— Ты все преувеличиваешь. Каждый раз, когда я звонила домой, мама сообщала мне, какие ты делаешь успехи и как они все гордятся тобой. И в письмах не раз об этом писала. Мне так хотелось порой поменяться с тобой местами! Ненавижу и всегда ненавидела уезжать из дома.

— А я… хотела быть тобой. Поездить по стране, увидеть другие города.

— Еще успеешь. Так что наслаждайся семьей, пока ты здесь. Поверь, уедешь — и начнешь жутко скучать по дому, по родным лицам.

Джина, поколебавшись, робко сказала:

— Я по тебе тосковала.

Фрэнси заморгала повлажневшими глазами.

— А я по тебе. Ты же моя младшая сестренка. Я всегда заплетала тебе косички по утрам. Как же мне тебя не хватало!

Сестры сдвинули стулья, чтобы ничто не мешало им обняться. Официантка принесла поднос с напитками — кому кофе, кому шоколад. Ной спросил:

— Ты и с Джейком начала встречаться, чтобы семья встала на дыбы?

Джина виновато улыбнулась:

— Наверное. Он не такой прилизанный и напомаженный, как все, и мне показалось: ну, все так и взовьются.

— А что произошло сегодня? — поинтересовался Ной.

Джина настороженно покосилась на него, но решила, что исповедуется до конца:

— Мы встретились с приятелями Джейка и отправились на пикник.