Именно тогда Мелани выудила брошюру из своей знаменитой черной сумки. Эта сумка была почти таких же размеров, как ее владелица. Все постоянно шутили насчет того, что половину всех пропавших предметов в мире можно найти в сумке Мелани и что девушка отлично знает, где находится вторая половина.

Сидя в одиночестве в соборе, Нед рассмотрел план собора, потом поднял глаза. То место, где он сидел, называлось нефом, а не проходом. «Я это знал», — подумал он, про себя воспроизводя преувеличенно громкий голос Кена Лоури, своего одноклассника.

Насколько Нед понял, неф закончили строить в 1513 году, но та часть, что у него за спиной, была на четыреста лет старше, а алтарь впереди был «готическим», что бы это ни подразумевало. Маленькая часовня за ним была построена примерно в то же время, что и неф. Если посмотреть налево или направо, даты путались еще больше.

Нед встал и опять стал ходить. Действительно, одному здесь страшновато. В кроссовках «Найк» он ступал бесшумно. Подошел к боковой двери с двумя тяжелыми, старыми железными и новым медным замком. Табличка гласила, что она ведет в монастырь, значились часы экскурсий. Черные железные замки уже не действовали, а новый был заперт. Значит, туда нельзя выйти. Это могло оказаться здорово — посидеть в монастыре и послушать музыку. У него в плеере нет религиозной музыки, слава богу, но «Ю-Ту» сойдет.

Монастырь, как сообщала брошюра, был действительно древним, он существовал с XII века. Таким же был боковой придел, где Нед сейчас стоял. Но часовня в его конце уже относилась к восемнадцатому веку, она была здесь самой новой. Это было даже смешно. Где-нибудь здесь можно было бы поставить кофейню «Старбакс», и она бы вписалась не хуже всего остального. Часовня «Сент-Ява».

Нед подошел к этой поздней часовне, поднялся по ступенькам к алтарю. Ничего особенного. Стояло несколько догоревших толстых белых свечей, сейчас не горела ни одна. Людей сегодня утром сюда не пускали: Эдвард Марринер снимал у фасада.

Нед прошел перед алтарем на другую сторону и двинулся вдоль нее. Этот придел, поведала ему брошюра, построен в 1695 году. Нед остановился, чтобы сориентироваться: это, должно быть, северная сторона, монастырь находится на южной, его отец ведет съемку у западного фасада. Почему-то он почувствовал себя лучше, когда разобрался во всем этом.

Этот неф был короче, и он уперся в стену на полпути. Нед очутился снова в главной части здания и посмотрел вверх, на окно с витражом. Нашел еще одну скамью у последней боковой часовни, рядом с колокольней. Часовня Святой Катрины, говорилось в брошюре; раньше это была университетская часовня.

Нед представил себе, как сюда спешили на исповедь студенты пятьсот лет назад, а потом шли через дорогу на лекции. Что в то время надевали на занятия? Он опять вставил наушники и выбрал «Перл Джем».

Он находится на юге Франции. Ну, пусть его простят, что он не кувыркается от восторга. Его отец собирается снимать, как сумасшедший (его собственные слова), с этой минуты до середины июля. Эти снимки предназначаются для грандиозной книги, которую должны выпустить к следующему Рождеству — «Эдвард Марринер: образы Прованса», с комментариями Оливера Ли. Оливер Ли родился в Лондоне, но последние тридцать лет прожил здесь, написал (все это рассказала Мелани) шесть романов, несколько удостоились премий. Выдающийся английский писатель, выдающийся канадский фотограф, выдающийся французский пейзаж. Грандиозная книга.

Мать Неда находилась в Судане.

Опять сообщали о серьезных боях к северу от Дарфура. Она почти наверняка там, подумал он, откинулся на спинку скамьи и закрыл глаза, пытаясь погрузиться в музыку. Сердитая музыка, в стиле грандж.

«Перл Джем» закончили. Следующей в его подборке шла Аланис Морисетт. Они договорились, что мать будет им звонить через день по вечерам.