Он снова ощутил это сейчас, это внутреннее озарение. Оно проявлялось, открывалось.

Нед резко оттолкнулся от пня и встал. Сердце его сильно билось.

— Что?

— Ш-ш-ш. Погоди.

Нед снял темные очки, теперь он чувствовал страх, а не только боль. Он открыл глаза при слишком ярком свете. Боль плясала и вонзалась в его мозг. Но то, что он увидел, глядя на гору, было хуже. Деревья и трава между ними и гребнем горы вместо прозрачного, мягкого весеннего света были залиты — были пропитаны — тошнотворным темно-красным цветом.

Это было ужасно. Словно Нед смотрел сквозь какой-то зловещий светофильтр. Мир утонул в кроваво-красном цвете. И внезапно он почувствовал и запах тоже. С ужасом и отвращением он ощущал привкус крови. Она была у него во рту, в горле, липкая, густая, удушающая и…

Он отвернулся, и фонтан рвоты хлынул у него изо рта. Потом еще раз и еще, он весь содрогался, его выворачивало наизнанку.

— Боже мой, Нед! Мне не следовало…

— Кажется, мне не очень-то нравится это место, — выдавил он, тяжело дыша.

Мелани уже достала телефон.

— Не звони им! — сказал он. Говорить было тяжело. — Я просто… это просто мигрень, наверное.

Слишком поздно. Она быстро что-то говорила Грегу, звала их обратно. Если честно, Нед был не против. Ему надо убраться отсюда, туда, где он смог бы попытаться справиться с тем неоспоримым фактом, что, кажется, видит и чувствует присутствие насильственной смерти огромного количества людей. Бойню, мир, пропитанный кровью.

Вчера — скульптура, высеченная восемьсот лет назад. А теперь это.

— Когда… — Он сделал вдох, чтобы успокоиться. — Мелани, когда произошла эта битва?

— Ох, Нед. Забудь об этой чертовой битве! Вот вытри лицо. — Она дала ему одну из влажных салфеток из пакетика. Еще одна вещь из ее сумки. Он сделал то, что она велела, и снова надел темные очки. Выпил немного воды.

— Когда она была? Скажи!

— Ох, черт. — Он слышал, как она листает свои записи. Его глаза опять были закрыты. — В 123 году до нашей эры, так у меня написано. Почему тебе так хочется об этом говорить?

— Потому что не хочу говорить о рвоте, ясно?

Две тысячи сто лет.

Что происходит, когда теряешь сознание? Глаза закатываются под лоб? Можно умереть, например, если ударишься головой о камень?

Нед слышал, что приближаются парни. Очки он не снял. Он знал, что если снимет их, то опять увидит этот красный цвет повсюду. Мир, залитый темной кровью. Этот ужасный запах все еще был с ним, похожий на запах мяса, густой запах гнили…

Неда снова стошнило, как раз когда подошли парни, он ничего не мог поделать. Всухую, в нем уже ничего не осталось.

— Боже! — сказал Грег. — Тебя и правда прижало, а? Поехали. Мы тебя сдадим Вере-коку и уложим в постель.

Они опять сели в микроавтобус. Грег завел мотор, и они поехали дальше на север, потом свернули налево у перекрестка и поехали обратно с другой стороны горы.

Теперь Грег не снижал скорость, чтобы посмотреть на места для съемок, он вел машину быстро, по дороге, которая для этого не годилась. Нед, прислонившись к своей дверце, чувствовал, что Стив и Мелани каждые несколько секунд бросают на него взгляды. Он хотел быть отважным — героический инвалид, — но это нелегко, когда продолжаешь ощущать запах крови, и качка автомобиля не улучшала самочувствия.

А затем, на полпути назад по этой извилистой дороге на северном склоне горы Сент-Виктуар, все наладилось.