И тут королева, поняв, что происходит,
приподнялась на подушках, простерла руки к обоим герцогам и закричала:
- Постойте, что вы делаете? Ведь это же король!..
Герцоги мгновенно остановились. Боясь, как бы с королем не случилось
ничего худого, они едва не встали на стременах и вытянули обнаженные шпаги
в сторону толпы с громкими возгласами: "Это король, это король!" Потом,
сняв шляпы, воскликнули: "Честь и слава королю!"
Король - ибо это был действительно Карл VI, сидевший на коне позади
мессира Карла де Савуази, - в ответ на приветствия откинул свой капюшон, и
по его длинным светло-русым волосам, по голубым глазам его, нескольку
крупному рту с великолепными белыми зубами и особенно по всей его изящной и
благородной осанке народ узнал своего монарха, своего короля, которого он
наперед, еще в день восшествия Карла на престол, нарек Благословенным и за
которым сохранил это имя, несмотря на все невзгоды и бедствия,
ознаменовавшие его царствование.
Приветственные возгласы "Да здравствует король!" раздавались со всех
сторон: пажи и оруженосцы стали размахивать штандартами своих сеньоров,
дамы махали шалями и платками; огромная процессия, которая, подобно
гигантской змее, ползущей по оврагу, растянулась вдоль всей улицы Сен-Дени,
заметно оживилась, все разом подались вперед, ибо каждому хотелось увидеть
короля. Но, воспользовавшись тем, что он был узнан и почтение к его особе
заставило толпу расступиться, Карл успел уже скрыться из виду.
Прошло не меньше получаса, прежде чем порядок и спокойствие,
нарушенные неожиданным происшествием, водворились вновь. Участники
процессии были так возбуждены, что не сразу заняли свои места. В суматохе,
вызванной заминкой, мессир Пьер де Краон язвительно заметил герцогине
Валентине, что теперь только ее супруг, пожалуй, и задерживает шествие:
вернись он на свое место рядом с нею, королевские носилки тронулись бы в
путь, а за ними и вся процессия, но герцог по-прежнему разговаривает с
королевой. Хотя герцогиня и пыталась ответить на это улыбкой, из ее груди
вырвался вздох и взор ее подернулся печалью.
- Мессир Пьер, - сказала она, напрасно стараясь скрыть свое волнение,
- почему бы вам не обратить этих слов к самому герцогу? Ведь вы же такие
друзья!
- Без вашего приказания, сударыня, я ни за что этого не сделаю: разве
его возвращение не лишит меня счастья быть вашим телохранителем?
- Единственный мой защитник и хранитель - это герцог Туренский. И раз
уж вы ждете моего приказания, то подите и скажите ему, что я прошу его
вернуться.
Пьер де Краон отвесил поклон и отправился к герцогу передать просьбу
его супруги. Когда они вместе приближались к герцогине Валентине, в толпе
послышался пронзительный крик: какой-то девушке вдруг сделалось дурно. |