В приемном зале он увидел большое число офицеров и адъютантов.

Он шагнул в зал, где его должен был ждать Нарваес. Двери охранялись алебардистами. У стола, заваленного бумагами и картами, стоял Орензе, а перед ним со злым холодным лицом Нарваес.

Герцог де ла Торре поклонился и твердым шагом стал подходить ближе.

Нарваес, казалось, чего-то ждал.

— Вы просили явиться, господин герцог, — прервал Франциско томительное молчание, — что вам угодно?

— Господин герцог де ла Торре, вы наш пленный!

Серано вздрогнул, словно пронзенный шпагой. Наконец, взяв себя в руки, он с достоинством произнес:

— Герцог Валенсии, вы забываете, что маршал Испании стоит выше вашей власти и потому не повинуется вашей воле.

Нарваес почувствовал всю силу этих слов, но лицо его не дрогнуло. Вместо ответа он спокойно подошел к двери в глубине зала, легким движением отворил ее и отступил в сторону.

В дверях показалась королева с таким надменным выражением лица, какого Франциско никогда прежде не видел. Он понял, что Изабелла задумала погубить его и только хотел узнать, какой предлог она выберет.

— Ваше величество, — сказал Нарваес, — герцог де ла Торре и генерал Орензе — изменники, они подстрекали войска, которые выступили против вашего величества.

— Так для этого меня сюда призвали? Клянусь именем всех святых, маршал Испании не сделается жертвой гнусной клеветы! — воскликнул Серано.

— Генерал Орензе, скажите честно, как все было, — произнес Нарваес.

— Повторяю, герцог, я не причастен к восстанию!

— Вы надеетесь уверить нас в своей невиновности, но ваш полк первым начал стрелять! Сознайтесь, что вы действовали по приказанию герцога де ла Торре!

— Я герцога не видел и не говорил с ним.

— Значит, вы были с ним в переписке — доказательство в наших руках! — вымолвила Изабелла, бледная от негодования.

Серано отступил на шаг — он ясно увидел, что Изабелла решилась уничтожить его.

— Человек, который сказал вам это, подлец, ваше величество, — дрожащим голосом произнес Серано, — велите расстрелять мятежников и привести сюда их главарей, чтобы они уличили меня в измене. До тех пор, пока они этого не сделают, я свободен — и худо тому, кто посмеет затронуть честь маршала Испании!

— Этими словами вы нисколько себя не оправдываете, а напротив, доказываете справедливость предъявленного обвинения, которому мы сначала не хотели верить, так оно ужасно! Не забудьте, что вы нам сейчас советовали расстрелять бунтовщиков. Господин герцог, кто писал это?

Выражение ужаса промелькнуло на мертвенно бледном лице Серано, когда он прочел слова, написанные на листе, протянутом королевой Нарваесу:

«Генералы! Пусть 15 декабря 1866 года будет днем вашей славы и нашей обшей мести!»

— Ну-с, маршал?

— Это мошенничество, страшный обман, я не имею отношения к этим словам.

— Странно. Мы часто имели случай видеть ваш почерк и потому нисколько не сомневаемся, что эти строки выведены вашей рукой. Эту записку нашли у восставших генералов!

— Неслыханный обман! — воскликнул Франциско в ярости. — Меня заманили в Мадрид, просили явиться сюда, для чего все это, ваше величество?

— Господин герцог, — угрожающим тоном произнесла королева.

— Клянусь именем Пресвятой Девы, я не писал этих слов! Нарваес проницательно посмотрел на Серано, потом подал ему лист.

— Вы готовы под присягой отрицать свою подпись, господин герцог де ла Торре, я бы советовал прежде, чем приступить к этому, хорошенько и спокойно рассмотреть ее.