— Скоро мы будем у меня дома, — прошептала Гледа. — Там должно быть много платьев. Моей мамы. Если, конечно, у меня все еще есть дом.

— Эй! — окликнула Гледу, подходя, вторая сестрица. — Скур сказал, чтобы ты не снимала браслеты. Чтобы ни произошло. Это пожелание Филии. И вот еще что. Я стянула пару сапог с одного из этих уродов. Не слишком хороши, но вроде на твою ногу. Хотя бы пока отеки не спадут.

Гледа взглянула на камни, нанизанные на бечеву, что оставались на ее запястьях, почесала покрытую язвами кожу под немудрящими браслетами, но сбрасывать ненавистные ее новому телу обереги не стала. Скрипнула зубами и стала намыливаться, тем более, что Андра уже вытянула из колодца жестяное ведро холодной воды. А ведь бардовая, с зеленоватым оттенком полоса переползла уже и колени.

— Знали бы, дали бы тебе носки парой лиг позже, — засмеялась Андра, окатывая Гледу водой. — А ты красивая… Даже с этой кожей на ногах.

— Да уж, — согласилась Фошта, рассматривая мускулистое и ладное тело девушки. — Явно не лежала в постельке до семнадцати лет. Готовилась к тому, чтобы служить в Одалской гвардии?

— К сегодняшнему дню, — прошептала Гледа, натягивая рубаху.

* * *

Вторая волна боли накатила на Гледу уже на следующее утро, когда, после ночевки за Комариной марью, отряд добрался наконец до полуразрушенной башни, которую Стайн назвал Разбойничьей. Никаких разбойников в этой башне не оказалось, да ее никто и не осматривал, отряд проехал мимо, но в глазах у Гледы потемнело так, что она не сразу поняла, закрыла ли она их от боли или лишилась зрения.

— Тихо, тихо, — шептал Скур, держась рядом. — Остановимся?

— Терплю пока, — процедила сквозь стиснутые зубы Гледа.

— Возьми, — прикоснулся Скур к ее кулаку и вложил в трясущуюся ладонь чуть-то небольшое и мокрое.

— Что это? — спросила она.

— Кусок кожаного ремня, — ответил Скур. — Чистый. Облил водой из фляги. Положи между зубами. Ни к чему ими скрипеть. Эмаль испортишь. Зубы молодые, красивые. Жалко. Не кожа ведь, не омолодятся.

Она выслушала его слова и забыла о них тут же. Так и покачивалась в седле, мотая головой в ответ на предложения воды или какой-то еды, пока уже в сумерках не легла на шею коня и не завыла в голос. Пришла в себя Гледа уже у костра, который помаргивал в десяти шагах. Она лежала на одеяле, укрытая другим одеялом, и обе сестрицы сидели рядом.

— Выпей, — протянула одна из них ей чашку с каким-то отваром. — Скур сказал, что здесь толика легкости и крепкий сон. Тебе теперь нужен только он.

— Да уж, — заметила вторая, — посмотришь на тебя, и задумаешься, стоит ли вообще заводить когда-нибудь ребенка?

— Ты кто? — спросила ее Гледа.

— Андра, — показала та ленты в косах.

— Это не тот ребенок, о котором стоит задумываться, Андра, — прошептала Гледа. — Что со мной? Что вы увидели?

— Хорошо, что сейчас темно, — хмыкнула Фошта. — И смотреть не стоит, чтобы не пугаться.

— Ты уже по пояс, — ответила Андра. — Но все, что ниже колен — мечта, а не тело.