Китайская разведка меня не интересовала. После того как я получил на отца все, что они смогли дать, мне вообще больше не нужна была эта дурацкая банда. Ясно, что обращение за помощью к их покровителю, которого я посчитал козырным тузом, было ошибкой, вызванной отчаянием. И за биоматериалы, которые я таскал из «Детского сада», было стыдно. Деньги платили хорошие, но как быть с честью и совестью… Нестерпимо стыдно.

Перед тем как покинуть «Бистро», Горгона все-таки не удержалась, отключила мозги у оставшихся бандюков. Сказала – для страховки, чтоб не побежали куда-нибудь с докладом. Но я-то понимал истинную причину. После того как мы собрали их оружие, деньги и мобильники, она заставила мужичков снять штаны и трусы. Всех, включая китайца с Сэндвичем, которых мы вывели в зал и присоединили к общей компании. Верхнюю часть одежды, по своему обыкновению, она оставила. Наверное, беспокоилась, что люди простудятся.

– Ждете ровно час, – наказала она им. – После чего пойдете на площадь перед горсоветом и будете кричать «Долой военную хунту!», пока не охрипнете.

И ведь пойдут. В таком вот виде…

Эта маньячка была уже без «очков», сняла в гараже. Неужели стала мне доверять?

С пригорка, где Лопата припарковал машину, открывался отличный вид на административные кварталы нынешнего Хармонта. Здесь беспорядков не было. Видимо, организаторы предусмотрительно щадили то, что принято называть властями. Да и жилых домов, где могла затеряться проклятая нелюдь, в округе почти не было, ни многоквартирных, ни тем более частных. Народ ходил спокойно, а кто-то, возможно, нашел здесь спасение.

Полицейское управление с пристроенным к нему следственным изолятором стояло на набережной, и граница между двумя этими учреждениями четко определялась по окнам: в полиции они были просто с решетками, а в СИЗО – забраны характерными щитками-«намордниками».

Спустившись еще ниже, упрешься в причалы. Там покачивались на воде лодки, обвешанные крашеными покрышками. Благодать. Если заткнуть уши и не слышать звуков, приносимых издалека городскими ветрами.

Прежде чем выгрузиться, мы тщательно осмотрели прилегающие к полиции улочки. Лопата пользовался обычным биноклем, а я… Как бы объяснить? Значит, так: Горгона погрузила Стрекозу в легкое помрачение (Фаренгейт сильно напрягся, но возбухать не стал), потом взяла одной рукой ее руку, второй – мою… Нет, не так: сначала она отсадила Светлячка подальше, в конец фургона, даже накрыла его куском парусины, чтобы не мешал ей работать своим мерцанием, только потом соединила нас троих в одну цепь.

И вдруг – что-то случилось с миром. Мир сделался круглым, он был везде: спереди, сбоку, сзади. Видна была любая деталь, в любом приближении, стоило только сосредоточиться.

– Смотри внимательно, – сказала мне Горгона. – И скорее, а то я выдохнусь.

Я пользовался глазами Стрекозы. Хоть это и звучит бредово, но… Вот дорогой универсал с тонированными окнами и оборудованный поддерживающим полем. Проникаю сквозь стекло. Так-так-так. Заполнен людьми до отказа, все семеро при оружии. Фиксируют подходы к полиции сразу на две камеры… Вот кабриолет с закрытым верхом, вместительный, как кит. Ведет активнейший радиообмен, буквально светится в микроволновом диапазоне. Вообще это ж не машина, а компьютерная станция на колесах. Внутри – всего двое. Мизинец даю, что военные инженеры… А вот электрокар, до боли похожий на тот, в котором увезли мою маму.