Лапы снабжены присосками, с помощью которых она бегает по любым вертикальным поверхностям, а также – вниз головой.

А нападать белка не прекратит, пока не укусит, не ужалит. Или пока не сдохнет. Такая у нее программа жизни. Над трупом (трупами) они потом пируют всей стаей, причем, когда добыча начинает неизбежно разлагаться, это не портит им аппетит.

Отлично развит стайный интеллект, атакуют они слаженно, так что, если их много, шансов нет ни у кого – ни у людей, ни у тахоргов, ни у каких бы то ни было еще обитателей Зоны.

Возле ратуши среди кленов и вязов было всего лишь две белки. Плюс три бельчонка, опасность из которых представлял только один. Нам повезло.

– Я и Пэн впереди! – скомандовал Эйнштейн. – Винтовки нам, живо! (Лопата перебросил ему ружье, отобранное у приятеля Зиг Хайля.) Сами на корточки, рюкзаки и мешки на головы! Детка, «отмычки» ты тоже усади, не тот случай, чтобы…

Он отбил вторую из белок, как заправский бэттер в бейсболе. Мяч пределы поля не покинул, но удар определенно тянул на хитовый.

Я не спорил, поймал третью винтовку из нашего общего арсенала и занял место в авангарде. Мы с Эйнштейном были единственные в защитных костюмах, что обязывало.

– Надень капюшон и опусти забрало, – бросил он мне.

Сам остался в мотоциклетном шлеме, что не позволяло ему закрыться полностью, как мне. Горгону он боялся больше белок.

Лопата перезарядил магазин и снова начал палить. И оказалось вдруг, что стрелок он великолепный: снова попал в летящую на него мишень! Да не просто попал, а точно в голову. Это был бельчонок – мало-мальски подросший, оформившийся. Брызнула какая-то гадость, ничуть не похожая на кровь. Взрослые твари яростно запищали, подхватывая детеныша и помогая ему вернуться в родной «скворечник» – к братьям-сестрам. Ранение было серьезное, но не смертельное, все у маленького монстра регенерирует, включая выбитые пулей глаза.

Горгона между тем, отбросив свою зеленую сумочку (рюкзака не имела), съежилась за «отмычкой», прикрылась парнем, как могла, и прошипела мне:

– Идиот, не геройствуй! Вот тебе щит! – Хотела вытолкнуть Зиг Хайля, но Эйнштейн пресек этот саботаж:

– Не паникуй, детка, отобьемся.

Тварь неслась точно на меня, почти убрав перепонки и подруливая хвостом. Она, конечно, не летела в привычном значении этого слова, а планировала. «Летающие белки» – неточное название, крыльев у них нет, только кожистые складки между длиннющими лапами, и, чтобы отправиться в полет, им нужно откуда-нибудь прыгнуть – с дерева, с крыши, со стены дома. Зато планировать после этого могут очень долго, выписывая непредсказуемые траектории, размах и конструкция псевдокрыльев позволяют.

Следом пикировала вторая, едва не упираясь мордой в хвост первой. Звено штурмовиков.

Я изготовился. Не люблю бейсбол, но выбирать не приходилось.

Вот сейчас…

Сзади выскочил Крюк:

– Прикрою, Пэн!

С тубусом огнемета на изготовку, который он держал, как дубину… Что за дурак! Тяжеленная хреновина, как ею ударишь?

Он таки ударил, хакнув от натуги. Первая из белок, наткнувшись на убойную сталь, с лету впилилась в брусчатку. Зато вторая, играючи обогнув препятствие, вонзилась разинутой пастью – точно в…

В Скарабея. Который зачем-то выскочил следом за Крюком. В беззащитное его плечо, закрытое лишь курточкой.