|
Это столь же очевидно, как сила, наполняющая его тело. Для начала нужно донести до Народа истину. Долго думал Верный Глаз, как обратиться к Народу. Пусть он жаждет открыть правду, очевидно, что Народ пока не готов ее услышать. Нет, к появлению нового Бога они не готовы – зато, возможно, готовы встретить нового Заступника? Из поколения в поколение за мертвую Богиню говорили немощные старухи. Будет ли легче Заступнику объявить божественную волю? С приходом тьмы Верный Глаз пробрался к Храму Жницы. В первый миг он возликовал, увидев, сколько людей собралось здесь, среди костров у входа в Храм и на дороге, вымощенной огромными разбитыми кирпичами. Но, присмотревшись, заметил, что пришло почти сплошь старичье, с облезлой кожей и мутными безжизненными глазами. «Они будто скот, обреченно ждут очереди на бойню», – подумал он. Он выступил вперед, повернувшись к Народу лицом. – Неужели никто из вас не осмелится к Ней приблизиться? Неужели вы все согласны умереть здесь, в тени Ее Святилища? – обратился он к толпе, и эхо отозвалось от могучих, искрошенных временем стен Храма. – Мы поклоняемся Жнице издали, – отвечал седой старик, полностью обнаженный, если не считать клочков мха, прикрывавших гнойные язвы. – Черепаха, Богиня призывает к себе, а вы поклоняетесь ей издали и тем довольны? – Верный Глаз смерил старика суровым взглядом. – Она призывает к себе Стражниц, и те уже рядом. – Черепаха почесал болячку на руке. – А мы, как велели Стражницы, ждем, когда Она еще приманит в Город Других. Если мы будем молиться и приносить обильные жертвы, Другие появятся. – Думаю, Она призывает к большему! Думаю, Стражницы заблуждаются. Нашей Жнице приелись старухи, она призывает Заступника! Толпа разразилась возмущенными криками. Широким жестом Верный Глаз сбросил рваный плащ и предстал перед толпой обнаженным по пояс. Он ловил на себе изумленные взгляды. Совсем недавно он вложил полоски оленьей шкуры в открытые раны на руках и груди. Теперь раны полностью затянулись – новая кожа, чистая и здоровая, розовела поверх оленьей плоти, и тело вобрало в себя силу зверя. Он повел плечами, радуясь обретенной силе. С нечеловеческой, почти оленьей грацией вспрыгнул он на храмовую стену, ухватился за одну из крепких виноградных лоз, ниспадавших с балкона Жницы, и полез вверх по стене, выложенной скользким зеленым кафелем. Достигнув балкона, он перемахнул через барьер и привычно рухнул на колени перед огромной статуей. – Хоть Жница и недовольна твоим внезапным появлением, она все же приветствует Сборщика. Приготовь свою жертву, – проскрежетала Верховная Стражница. Верный Глаз, по-прежнему стоя на коленях, достал из заплечной сумы мелкого грызуна. Очутившись на ярком свету, жирный зверек стал рваться на волю. Но вместо того, чтобы, как полагается, протянуть жертву Стражницам, Верный Глаз вскочил и вынул из-за пояса трезубец. Стражницы в ужасе ахнули, а Сборщик, изогнув тельце зверька полумесяцем, полоснул его клинком по горлу. Горячая алая кровь брызнула вверх, окропив лицо Богини. – Она плачет! Жертва Верного Глаза исторгла у Богини слезы! Из углов балкона, расталкивая друг друга, к статуе устремились всполошившиеся Стражницы. – Зачем? Зачем ты заставил Богиню плакать? – слышались испуганные старушечьи голоса. – Разве вы сами не знаете ответа? – Голос Верного Глаза был полон отвращения. – Разве Богиня не глаголет вашими устами? Глаза Верховной Стражницы сузились. – Ты посмел усомниться в Стражницах Богини? Верный Глаз выпрямился и швырнул еще теплое тельце зверька в одну из жаровен. Он не ответил Верховной Стражнице. Прочие служительницы глядели на него в немом ужасе, а иные, тыча в жаровню палками, извлекали паленые потроха и, чавкая, засовывали в ненасытные рты. Мерзкое зрелище. Кто они такие? Всего лишь трусливые и жадные старушонки, чья дряблая кожа – красноречивое свидетельство, что все для них миновало: и пора цветения, и время сбора урожая, и сама жизнь! Он проворно вскочил на карниз и оттуда оглядел Народ. |
