Ник… дед! Уже второй раз этот забавный образ вызвал у Мэгги неудержимое веселье, и скоро обе женщины залились смехом, довольно, впрочем, истерическим.

– Я хочу сказать, что это должно подействовать на всякого, верно? – сказала Лори, вытирая слезы. – А такой пуританин, как мой папочка, захочет, чтобы у ребенка был отец.

Человек, с которым Мэгги провела полчаса в ювелирном сейфе, не был очень строгим пуританином. Прошло десять дней, а она все еще плохо спит по ночам с того самого дня, как тайком приобрела красные шелковые простыни для своей широкой кровати. Она знала, что покупает пытку для себя, но не могла противиться импульсу. Если ей недоступен Ник Фортуна живой, она может владеть им в мечтах. Она даже позволяла себе фантазировать о замысловатых путах ко всеобщему примирению, но теперь эти мечты обратились в пыль.

– Как ты собираешься сказать ему?

– Кому? Финну… или папе?

– Обоим.

– Не знаю. Потому и пришла к тебе. Я понимаю, что ты не очень хорошо знаешь папу, но по крайней мере можешь посоветовать, как начать с Финном.

Мэгги поспешила согласиться, надеясь, что Лори не заметила ее жаркого румянца. Ей самой впору спрашивать у Лори совета: «Как бы мне соблазнить твоего отца? Как заставить влюбиться в меня, пожертвовав своими принципами?»

Она понимала, что, участвуя в заговоре Финна и Лори, теряет всякие шансы на счастье с этим человеком, которого, кажется, полюбила роковой любовью, но что оставалось делать? Слишком далеко все зашло, чтобы правда могла помочь.

Они вместе ждали прихода Финна. Как показывал опыт Мэгги, смелые поступки лучше совершать с ходу, не оставляя времени на взвешивание опасных последствий.

Вопреки ожиданиям Финн принял новость спокойно… мертвецки спокойно.

Загорелая кожа приобрела цвет снятого молока, и он грациозно опустился в поспешно подставленный стул от Василия (хром и натуральная кожа). Сэму пришлось влить в него изрядную дозу бренди, чтобы вернуть к жизни.

– В обморок положено падать беременной женщине, а не будущему отцу, Финн, – сказала Мэгги, когда он пришел в себя настолько, чтобы сесть прямо и уставиться на Лори так, будто видел ее впервые.

– Финн? – Лори смотрела на него с тревогой и любовью.

– Боже мой. Лори, – произнес он дрожащим шепотом, лаская взглядом ее плоский живот. – Ребенок? Наш? Как это так?

Мэгги заметила, что Сэм ухмыльнулся и уже открыл было рот для объяснений, и поспешила вытолкать его из комнаты, пока он не испортил своими шуточками торжественный момент.

Вернувшись, Мэгги застала Финна и Лори в полнейшей эйфории и не смогла отыскать ни капли пессимизма. Причин для волнения нет, сказали ей, – впереди еще масса времени. Лори только на третьем месяце, и по крайней мере еще четыре недели ничего не будет заметно. А уж потом можно будет паниковать.

Пока же нужно довериться Томасу Ричи, отыскивающему кратчайший путь к разводу. Финну и Лори нужно только пережить период ожидания и надеяться, что они успеют пожениться до рождения ребенка. Мэгги показалось, что они просто не видят всей серьезности ситуации, и она высказала свою мысль.

– Отношение к незаконнорожденным давным-давно изменилось, – успокоил ее Финн, – и, что бы ни случилось, я буду записан отцом в свидетельстве о рождении. Сложности могут возникнуть только при наследовании, но, если Фортуна выполнит свою угрозу, на этот счет можно будет не беспокоиться.

Малышу просто нечего будет наследовать!

– Я как-то не могу представить ваш рай в шалаше, – едко заметила Мэгги.