Зрелище жутковатое, но не более.

– Как смеешь ты высмеивать ЕГО волю… – продолжила богиня.

– Шуб, прошу, успокойся – вмешался Николас.

Она при этом зло цокнула языком, а тень вернулась в нормальное состояние.

– Жалею, что не разорвала тебя части раньше. Лично.

Глашатай лишь устало покачал головой, услышав это.

– Максимилиан, – Николас обратился ко мне сам. – Можешь не верить ей, но попробуй поверить мне. Она говорит правду, и многое из того, что она делала – это воля Отца.

– В этом есть какая то злая ирония, – засмеялась темная богиня. – Сотворенные Отцом в Свете боги так не любили нас, тех, кто был рожден ещё во Тьме, и принял «правила игры». Но когда пришло время, именно такие как я остались верны истинному пути.

– Я не черта не понимаю, – покачал я головой. – Я ни за что не поверю, что Отец желал появления Несущих Свет в этом мире. Он сделал все, чтобы оградить нас от них. Пожертвовал жизнью ради этого!

– Верно, он пожертвовал всем ради того, чтобы дать нам жизнь, – согласилась она. – Но проблема в том, что никто из Совета Двухсот этого не ценил. Вспомни, что сделали боги, когда узнали, что я решила сломать соединяющую миры печать?

– Ничего, – попытался я вспомнить то время. Лишь Гаменир относился к этой угрозе серьезно, а остальные считали, что Шуб Ниггурат просто пытается привлечь внимание к себе или сошла с ума как Ультиас. Они не воспринимали её всерьез вплоть до того момента, когда она устроила полномасштабный прорыв.

– «Ничего» это не совсем то слово… Меня пытались остановить, но разве было в Башне единство? Разве готовы они были встретить Несущих Свет дружными рядами?!

– Нет.

– Конечно же, нет. Эти придурки так погрязли в собственном зазнайстве, что оказались не готовы. Отец это предвидел. Предвидел, что без его руководства, когда Несущие Свет придут, мы окажемся не готовы.

– Я все ещё не понимаю, зачем было разрушать печать, – напомнил я.

– Потому что печать и так была на грани разрушения, что бы там не думали боги. Думаешь, Несущие Свет сидели сложа руки все эти тысячи оборотов Башни? Они разрушали её с той стороны, медленно, но упорно. Прошло бы ещё максимум десяток два циклов, и она бы разрушилась сама без моего вмешательства.

– Бред! – воскликнул я.

– Это правда, Максимилиан, – встал на сторону богини Николас.

– Все, что я сделала, – продолжила Шуб Ниггурат, – это немного ускорила процесс и постаралась привлечь к этому как можно больше внимания. Устроила настоящее шоу, попутно угробив практически всех моих детей!

– Туда им и дорога, – не сдержался я.

Богиня одарила меня уничижительным взглядом, но меня это особо не тронуло.

– Я бы мог поверить во все то, что ты говоришь, – после короткой паузы, во время которой я обдумывал услышанное, я решил припомнить и о других прегрешениях Шуб Ниггурат, которые пока что никак не вписывались в общую картину. – Но ты пыталась убить меня и заполучить Знание. Ты заполнила Башню своими отродьями, которые должны были убить тут всех.

– А кого они убили? – усмехнулась она, заставив меня на мгновение опешить. – Их задача была вовсе не в том, чтобы разделаться с оставшимися богами, а в том, чтобы заставить их покинуть Башню. Башня, как только лишится Света, должна оказаться изолирована. В неё бы не смогли попасть Несущие Свет, опасаясь, что попытка в неё вломиться может дестабилизировать проход между мирами.

– Это действительно возможно? Дестабилизировать проход?

– Это знал только отец. Но защита Башни во время изоляции входила в Договор с Пустотой.