Бейб молча понурился и отвернулся, а Карлайл, охрипнув, заговорил с Ардитой:

— Лучше друга у меня в жизни не было. Если его не остановить, он за меня голову сложит не задумываясь.

— Значит, ты капитулируешь?

— Мне больше ничего не остается. Нет, один выход всегда есть, но с ним торопиться не стоит. Хочу присутствовать на собственном суде — это будет интересный казус. «Мисс Фарнэм свидетельствует: пират относился к ней по-джентльменски».

— Прекрати! — воскликнула она. — Мне ужасно жаль, что так вышло.

Когда краски рассвета выцвели, а тусклая голубизна сменилась свинцовой серостью, на палубе корабля возникло заметное движение, и они разглядели группу одетых в белую форму офицеров, скопившихся у борта. Вооружившись биноклями, все пристально изучали остров.

— Это конец, — мрачно выговорил Карлайл.

— Черт! — прошептала Ардита, чувствуя, как у нее наворачиваются слезы.

— Нужно вернуться на яхту, — сказал он. — Лучше уж так, иначе обложат здесь, как опоссума.

Покинув плато, они спустились по склону, дошли до озера, сели в шлюпку и были доставлены на яхту молчаливыми неграми. Бледные и опустошенные, они опустились на канапе и стали ждать.

Через полчаса в серых сумерках корабль береговой охраны сунул нос в канал и остановился, явно испугавшись, как бы не сесть на мель в бухте. Мирный вид этой яхты, молодого человека и девушки, расположившихся на канапе, а также негров, с любопытством глядящих за борт, не предвещал сопротивления, а потому с таможенного корабля были спущены две шлюпки, одна с офицером и шестерыми матросами в синих робах, другая с четырьмя гребцами и двумя сидевшими на корме седыми джентльменами в костюмах яхтсменов. Ардита и Карлайл встали и в полубессознательном состоянии двинулись навстречу друг другу. Внезапно Карлайл остановился, сунул руку в карман, вытащил круглый поблескивающий предмет и протянул Ардите.

— Что это? — не поняла она.

— Точно сказать не могу, но внутри русскими буквами выгравирована какая-то надпись, из чего я заключаю, что это обещанный тебе браслет.

— Откуда… каким образом?..

— Он был в одном из этих мешков. Понимаешь, в Палм-Бич «Кертис Карлайл и шестеро смуглых друзей» посреди своего выступления в чайном салоне отеля внезапно побросали инструменты, выхватили автоматы и взяли всю толпу в заложники. Браслет этот я изъял у смазливой нарумяненной дамочки с рыжими волосами.

Ардита нахмурилась, потом улыбнулась:

— Вот, значит, чем вы отличились! Какая наглость!

Карлайл поклонился.

— Типично буржуазное качество, — сказал он.

И тут на палубу решительно спикировал рассвет, который разметал по углам серые тени. Роса начала испаряться, перерождаясь в прозрачную, как мечта, золотистую дымку, которая окутывала их прозрачными коконами, пока они не превратились в реликвии глубокой ночи, эфемерной и уже тускнеющей. На миг море и небо затаили дыхание, а рассвет накрыл розовой дланью молодые уста жизни, потому что из озерца донеслись сетования гребной шлюпки и всплески весел.

Внезапно золотая топка востока сплавила две их фигуры в одну, и он уже целовал ее капризные свежие губы.

— Это и есть рай, — прошептал он.

Она улыбнулась:

— Ты счастлив?

Ее вздох был благословением — исступленная уверенность в своей молодости и красоте достигла своего пика. В следующий миг жизнь сделалась лучезарной, время — призрачным, их сила — вечной, и тут послышался удар, скрежет, и шлюпка притерлась к борту. По трапу поднялись два седых человека, сопровождаемые офицером и парой вооруженных револьверами матросов.