— Вы нам головы всякими спинами не морочьте, — солидно кашлянул он. Проблема бога здесь не обсуждается.

— Да я ничего, — скромно потупился Гриша, — это так, к слову пришлось. Товарищ Слимаченко мне про широкую спину богову, а я и вспомнил, что бог ведь всегда к нам лицом, а не спиной. Борода и живот у него в самом деле есть, а что касается всего прочего…

— Не откручивайтесь, не откручивайтесь! — спохватился наконец и Слимаченко.

— А я не откручиваюсь.

— Мы не позволим.

— Да сколько угодно.

— А знаете, в каком состоянии пребывают эти приобретенные на драгоценную валюту козы?

— В каком же? — наивно поинтересовался Гриша.

— Они безрогие и немытые. Рога у них не растут от хронического недоедания и несоблюдения научно обоснованных рационов, за которые должна, кстати, отвечать главный зоотехник Одарка Левенец, являющаяся вашей женой (вот гадство, подумал Гриша, уже и до Дашуньки добрались!), а немытые из-за недосмотра и сплошной запущенности, на которую вы должны были бы своевременно указать руководству колхоза.

Слимаченко нанизывал слова, подобно тому как когда-то девчатам нанизывали на шею дукаты или кораллы. Только тут уж было не до украшений, тут дело клонилось к несчастью: камни тебе на шею — и в воду! И где только может научиться такому человек?

— Коз вы мне не навешивайте, — спокойно промолвил Гриша. — Козы — это товарищ Жмак, а его надо искать не тут, а в области. Если же хотите, могу предварительно и популярно объяснить. Безрогие, потому что такая порода, и ни от каких витаминов рога не вырастут. А немытые — потому что так называемой золотистой масти, мы бы сказали — глиняной. На вид же словно бы всегда замызганные. Не мы этих коз выдумывали, не нам и голову ими задуривать. Давайте договоримся так: я дам вам исполнителя товарища Надутого, вы пройдите по территории, посмотрите, что вас интересует, а потом я вас догоню, где-нибудь пообедаем и продолжим наши интересные разговоры.

Критики подхватили предложение, в особенности ту его часть, которая касалась обеда, Гриша передал их в распоряжение дядьки Обелиска, а сам поскорее кинулся к дядьке Вновьизбрать почерпнуть из его бездонного кладезя опыта.

Вновьизбрать внимательно выслушал Гришу, задумчиво почесал за правым ухом, помолчал, вздохнул:

— Говорится-молвится, все уже было, такого еще не было. Ну да мы их спровадим! Я беру на себя торговую сеть, а ты ищи свою Дашуньку, а потом бери этих умников — и малость проучим их.

И дядька Вновьизбрать изложил Грише стратегический план действий в отношении сельскохозяйственных критиков.

Гриша план принял и одобрил, побежал к мотоциклу, нашел на фермах Дашуньку, завез ее домой, предупредив, чтобы точно придерживалась данных ей инструкций, потом поехал искать Слимаченко и Подчеревного.

Те кипели и неистовствовали. Дядька Обелиск вывел их из модернового здания сельского Совета и довольно по-старосветски зашаркал босыми ногами по асфальту.

— Эй, товарищ, — не выдержал Подчеревный, который в глубине души считал себя натурой несравненно более тонкой и изысканной, чем примитивный Слимаченко, — что же нам вот так и идти за вами?

— Вот так и идти, — сказал Обелиск.

— Разве сельский Совет не имеет никакого транспорта?

— Есть мотоцикл, так я не умею на нем ездить.

— Председатель мог бы вызвать для нас машину. Пойдите и скажите ему.

— А у нас неоткуда вызывать, — объяснил дядька Обелиск. — У нас все пешком.