Нолар осторожно развернула верхний свиток и принялась читать. Немного погодя она краем глаза заметила, что Деррен ерзает.

– Тебе трудно читать старый почерк? – спросила она.

Деррен в явном замешательстве посмотрел на стол.

– Я не.., то есть.., я не умею читать, госпожа. Меня этому никогда не учили.

Нолар вспомнила собственное болезненное признание Остбору много лет назад.

– Ага, – сказала она решительно, – тогда мы зря тратим здесь твое время, мастер пограничник. Как ты думаешь, Морфью, не сможет ли Деррен помочь кому‑нибудь снаружи?

Морфью оторвался от рукописи.

– Снаружи? Да, конечно, сможет, если захочет. Я уверен, молодой человек, что Вессел подскажет тебе, где нужна помощь. Не задерживайся здесь, если считаешь, что в другом месте ты нужнее.

Деррен явно испытал облегчение.

– Я приду позже и принесу еду твоей тете, – пообещал он, с радостью передавая пачку рукописей Нолар.

Девушка и Морфью напряженно работали весь день. Большая часть наиболее древних материалов была изложена в форме легенд, которые часто бывали сложны и непонятны, потому что рассказывали о героях и силах, совершенно не известных Нолар. Часто встречались раздражающие пропуски, и еще чаще физические повреждения свитков делали чтение трудным или даже невозможным.

Морфью действительно иногда казался дремлющим, но Нолар обнаружила, что как ученый он так же настойчив и упорен, как и Остбор. Он всегда с готовностью разглядывал пятна и разрывы и предлагал свою помощь в толковании архаического запутанного почерка. Последующие дни прошли так же, как первый, Деррен охотно работал снаружи, переходя от одного дела к другому. Дважды в день он приносил пищу и питье исследователям и Элгарет, потом тихонько уходил, так что они часто этого и не замечали.

К концу четвертого дня Нолар сделала открытие. Она встала, чтобы размять затекшие мышцы, и коленом ударилась о деревянный сундук, засунутый в узкое пространство возле стола Морфью. Нолар даже не заметила бы этого, если бы не своеобразное колющее ощущение в ноге, коснувшейся сундука.

– Морфью, – спросила она, – что в этом ящике?

Старый ученый оторвался от своего занятия: он обрезал фитиль мигающей лампы.

– Что? А, его мне принесли из новооткрытой кельи. Дуратан принес мне этот сундук. У меня ноги отекают в жару, и он решил, что мне удобно будет держать на нем ноги, когда я сижу за столом.

– Но что в нем? – настаивала Нолар. Она никогда раньше не испытывала такого неудержимого любопытства.

Морфью задумчиво помигал.

– Понятия не имею. Кажется, Дуратан что‑то говорил о ключе, подходящем к этому сундуку. – Он порылся у себя в поясе, достал связку ключей и принялся разглядывать ее. – Вот этот, мне кажется. Посмотрим. Да, подходит к замку. Очень старый замок, я "бы сказал, и к тому же заржавел. Как мои колени… вот! – С усилием Морфью открыл крышку сундука.

Нолар принялась разглядывать его содержимое.

Даже в пыльном воздухе комнаты Морфью она безошибочно ощутила запах очень древних документов.

Осторожно принялась разбирать ветхие свитки. Под несколькими слоями рукописей она обнаружила резные шкатулки с минеральными порошками и сухими травами, давно превратившимися в пыль. И только собралась чихнуть, как пальцы ее коснулись чего‑то теплого. Примерно такое же ощущение она испытала, когда ногой коснулась сундучка. Нолар оглянулась на Морфью. Тот был поглощен древними рукописями, которые она ему передала. Нолар задумалась. Стоит ли показывать ему находку или скрыть ее и осмотреть позже в одиночестве? И снова победило убеждение, что в Лормте надо быть правдивой.

– Морфью, – позвала она.