– Надеюсь, ты не поранилась. Тебе нужно выпить что‑нибудь теплое. Куда я девал свой котелок?

Кстати, а где чашки? Но я забываю о приличиях. Меня зовут Остбор. Некоторые называют меня Остбор‑Ученый, что очень великодушно с их стороны, я уверен.

Может быть, ты знаешь, – продолжал он с таким видом, словно делился большой тайной, – это правда, я много времени провел в Лормте. – И он замолчал, вежливо ожидая ее реакции.

– Прошу прощения, сэр. – Нолар не знала, что ответить. – Меня отправила в горы семья из‑за моего лица.

Остбор помигал и посмотрел на нее, как сова.

– Из‑за лица? А что с твоим лицом? У тебя есть лицо и у меня тоже. Что в этом необычного?

– Знак, сэр, – негромко сказала Нолар.

– Гмм – вот это. – Остбор небрежным взмахом руки отбросил этот знак, как нечто несущественное. – Не думай об этом, дитя. Всего лишь небольшое пятно на новом пергаменте. Если рукопись написана четким почерком, это пятно никому не мешает. Говоря о рукописи… Я полагаю, ты принесла мне футляр, потому что прочла на нем мое имя. Я сам его вырезал, – добавил он, гордо поглаживая зарубки, которые заметила Нолар.

Нолар внутренне сжалась.

– Я не умею читать, сэр. Никто не подумал научить меня.

Остбор на время лишился речи.

– Что! Не умеешь читать… Но ты научишься – и читать, и писать. Я тебя научу. Это в сущности совсем просто. Ну, по правде говоря, одним это дается легче, чем другим, но большого ума тут не требуется, а я по твоим глазам вижу, что ум у тебя есть. Садись, подожди, позволь мне сдвинуть эти записи. Некоторые называют меня Остбор Крыса с Рукописями, но я считаю это совершенно несправедливым. – Выразительными жестами подчеркивая свои слова, Остбор принялся убирать множество свитков и рукописей. – Ну, может не совсем несправедливым. Я действительно собираю разные вещи, в основном, как видишь, рукописи. Из‑за своего интереса к родословным. Кто был прапрадедом? Он был местный или нет? Кто на ком женился? Кстати, а ты кто?

Нолар распрямилась: она собирала с пола свитки.

– Меня зовут Нолар, сэр, я из рода Мерони. Вернее, Мерони – это род моей матери.

Остбор одобрительно закивал.

– И очень известный род. Я больше знаком с той его ветвью, которая поселилась у Петеля, но я вообще читал о Мерони. Послушай, мы все еще стоим в холодной комнате, и нам нечего выпить. Пойдем к огню, я буду искать котелок, а ты расскажешь мне о себе. Вчера я его видел, но где же он сейчас? – Он провел Нолар по извилистому коридору в тесную комнату, приятно теплую от огня в очаге. Пространство вокруг грубого каменного очага было удивительно чистым и аккуратным. Как будто заметив взгляд Нолар, Остбор объяснил:

– Когда дело доходит до рукописей, с огнем нужно быть очень осторожным.

Рукописи нужно держать подальше от огня. Некоторые старые ученые в Лормте.., я помню одного, который ставил свечи прямо на свитки… Очень небезопасно. Однажды свиток вспыхнул и сгорел. Ужасно!

– А сам ученый не пострадал? – спросила Нолар.

– Нет, нет, бедняга, хотя и сжег рукава, когда гасил огонь. Я десятки раз говорил ему, что нужно быть осторожнее. Ты тоже должна беречься. Когда имеешь дело с пергаментами, особенно старыми, нужно помнить, что материал почти всегда сухой и очень хрупкий. Достаточно одной искры. Поэтому я так стараюсь, чтобы вокруг очага было чисто, и берегу свечи от сквозняков. Могу добавить, – сказал он, с торжеством извлекая котелок из‑под груды вещей, – для моего дома это большая проблема. Не могу представить себе, как это ветер проникает повсюду. Сейчас наберу воды. Ты, конечно, останешься на ночь.