Глаза Нолар заполнились слезами боли и сочувствия: Смайр грубо сорвал повязки, обнажив мазь.

Талл наклонился, его жестокое лицо приобрело заинтересованное выражение.

– Ага, довольно серьезная рана на одной ноге и растянутая лодыжка на другой – тем лучше. Смотри, волшебница! – Он указал на Деррена и произнес какое‑то заклинание.

К ужасу Нолар, ноги Деррена потеряли нормальный цвет, они постепенно стали тускло‑серыми. Деррен потрясение смотрел на них: его тело проходило через какое‑то преобразование, и он ничем не мог помешать.

Талл ткнул пальцем в сторону Нолар и отдал новый приказ:

– Подойди, волшебница? Зри силу моих рук, по‑" знай мои возможности!

Освобожденная, Нолар подошла к Деррену. Ее дрожащие пальцы коснулись неестественной серости раненой ноги Деррена, и Нолар тут же отдернула их.

– Это камень, а не плоть! – воскликнула она, отказываясь верить свидетельству собственных чувств.

– Ты очень чувствительна к очевидному, – насмехался Талл. – Действительно, твое знакомство с камнем Коннард поверхностное. Ты не знаешь его основной способности: преобразовывать живую плоть в другие формы.

Нолар с явным отвращением посмотрела на него.

– Обратить целительную Силу в такое зло! Тебя нужно было не заточать, а уничтожить!

Талл оскалил зубы.

– Молчать! Мне не интересны твои безмозглые суждения. Слушай меня: заклинание может подействовать в противоположном направлении. То, что стало камнем, может снова стать плотью.., если ты подчинишься моим желаниям.

Нолар заставила себя коснуться холодной твердой поверхности того, что раньше было ногой Деррена. Она не может обречь его на жизнь разделенного на две части чудовища.

Подняв взгляд, она не сознавала, что по щекам ее катятся слезы.

– Что я должна сделать, – с горечью спросила она, – чтобы ты пощадил моих товарищей?

– Значит, мозги у тебя все же есть, – сказал Талл, потирая руки. – Ты узнаешь Силу, гораздо большую, чем твоя. Внемли мне, волшебница! Мне нужно подготовиться: это высокие дела, недоступные твоему невежеству. Тобой займется Смайр. Ты будешь жить здесь, пока не потребуешься мне в помещении камня. Там мы обратимся к камню и завершим мою месть.

– Ты сказал, что заклинание ног мастера Деррена можно обратить, – упрямо напомнила Нолар.

– Ну, это пустяк. – Поворачиваясь, Талл сделал небрежный жест, и Деррен закричал от внезапной боли.

Нолар склонилась к нему, погладила его ногу, стараясь разглядеть, наступила ли какая‑то перемена.

Медленно, но твердая холодная поверхность начала смягчаться и теплеть. Нолар облегченно рассмеялась, увидев легкое кровотечение из самой глубокой раны.

– Держись, мастер Деррен, – подбодрила она. – Сейчас принесу сумку и сменю твои повязки.

Деррен еще не оправился от шока, который испытал, видя, как часть его тела превращается в камень.

Боль от возвращения жизни была сильнее всего, что он когда‑либо испытывал, и он едва не потерял сознание. Но в его ногах теперь было что‑то странное, хотя он не мог определить, что именно. И решил, что лучше не говорить об этом, пока не сможет подумать наедине. Он лежал истощенный, а Нолар торопливо сменяла повязки и наносила новый слой мази. С большим усилием Деррен открыл глаза и осмотрел комнату. Смайр и Талл ушли, но Деррен заговорил тихо, так, чтобы услышала только Нолар.

– Госпожа, – извинился он, – боюсь, что мы попали в дурное общество.

К его удивлению, Нолар от всего сердца рассмеялась.

– О, мастер пограничник, – сказала она, как только перевела дыхание, – это очень скромное утверждение, ты слишком снисходителен к нашим хозяевам.