Отулисса описала над головами друзей красивый круг, развернулась, перевернулась и начала спиралью спускаться к земле. Вот она опустилась на мерцающее оранжевое поле раскаленных углей, полыхавшее у подножия вулкана, и в тот же миг взметнулась обратно, сжимая в клюве уголь. Отулисса повернула голову вперед, потом в бок, а затем за спину, чтобы Корин мог со всех сторон рассмотреть классический зажим Гранка. После этого она небрежно бросила уголь в ведерко Гвиндора и пропыхтела:

— Извините за качество. Бросовый уголек, класса Б.

— Какие могут быть извинения, мадам! Я не привередлив и рад любому живому угольку, — искренне ответил Гвиндор.

Отулисса смерила его уничижительным взглядом, словно хотела сказать: «Глаукс, куда катится наш мир?»

— Теперь, Корин, попробуй сам. Помни все, что я тебе сказала.

— Слушаюсь, мадам.

— Проверь ветер, опиши круг, затем резкое снижение…

Отулисса еще не закончила говорить, а Корина уже и след простыл.

Он подлетел к озеру углей и только приготовился начать снижение, как вдруг вулкан чудовищно содрогнулся и изверг в небо целый столб раскаленных углей. Все совы мгновенно начали снижаться, чтобы первыми добраться до самых свежих и горячих живых угольков. Все — кроме одной.

— Что за Хагсмир?! — вскрикнул Гвиндор. — Что он делает?

— Корин! — завизжала Отулисса, глядя, как ее ученик стремительной спиралью взвивается вверх.

А Корин вовсе не думал об опасности. С врожденной легкостью он летел сквозь дождь раскаленных углей, слегка разворачивая крылья под разными углами, чтобы избежать опасности. Вот он ловко схватил клювом один пылающий уголь, потом подцепил когтями левой лапы второй, а правой лапой поймал третий.

— Г-глаукс Всещедрый, — только и смогла выдавить Отулисса. — Да он же взял сразу три живых угля на лету! Никогда в жизни я не видела ничего подобного!

Корин вернулся на вершину и бросил три угля в ведерко кузнеца. Совы склонились над сияющими сокровищами.

— Восхитительно, — прошептала Отулисса. На дне ветра мерцали три ярко-синих угля с желтыми язычками в середине.

— Теперь ты видишь, что такое настоящее качество, Корин. Вот это — настоящие живые угли.

— Вот это точно, мадам, — проухал Гвиндор. — За такие угли я должен вам заплатить.

— Вот еще глупости! — взорвалась Отулисса. — Я принципиально возражаю против торговли в этом священном месте! Это было бы неприлично.

— Как скажете, мадам. Спасибо вам огромное.

— Не стоит благодарности, — отрезала Отулисса и повернулась к Корину. В глазах ее блестели слезы. — С меня довольно того, что я своими глазами видела этот сказочный полет сквозь дождь раскаленных углей. Мне не нужно другой награды.

«Но что дальше? — подумала Отулисса, немного успокоившись. — Что же дальше? Ах, Стрикс Струма, зачем ты привела нас сюда? Что я должна сделать теперь? Этот юнец даже не понимает своих сил! Он не знает себя и не подозревает о своем предназначении!»

А Корин, не отрываясь, смотрел на дно ведерка, погруженный в собственные тревоги.

«Что-то он видит сейчас в этих углях?» — думал Гвиндор.

Корин молча смотрел на угли. Три голубых горячих камешка на дне ведерка дышали, как живые. В последнее время огненное зрение Корина стало таким острым, что ему уже не нужен был огонь. Он читал в углях так же легко, как в языках пламени. Сначала он увидел лицо своей матери. Как и в тот раз, когда он заглянул в пламя волчьей пещеры, ее лицевые перья были густо припорошены сажей и копотью.