– А откуда вы это сами узнали? – Александр был искренне удивлен.

– Пытаюсь быть в курсе того, что творится вокруг меня.

– ФСО был отдан четкий приказ не выпускать ее из дворца.

– Но у нее сильный характер. – Губы баронессы тронула еле заметная усмешка.

До Александра внезапно дошла ужасная суть происходящего.

– Нет, из всех тут только у вас достаточно характера, чтобы решиться на такое. Это вы дали ей разрешение уехать.

– Она не обязана быть пленницей твоих фантазий или, – баронесса запнулась в поисках подходящего слова, – болезненных страхов.

Теперь Александру стало все окончательно ясно.

– Вы знали, что я прилечу!

– Да, знала, и мне вовсе не нужно было, чтобы она находилась здесь, когда появишься ты. Я знала, что ее присутствие лишь осложнит ситуацию, и ее желание куда‑то поехать было как нельзя более кстати. – Взгляд баронессы подернулся льдом. – А вот твой приезд был верхом глупости. Ты – царевич, через каких‑нибудь несколько часов тебе предстоит встреча, которая может стать самой важной в твоей жизни. А ведешь ты себя как какой‑нибудь избалованный школьник, которому дали поиграть с военным вертолетом.

Александр пропустил эти слова мимо ушей.

– Куда она отправилась?

– За покупками. Во всяком случае, так мне сказала.

Александр рванулся к двери:

– Полковник Мурзин сейчас свяжется по радио с сопровождающими ее охранниками из ФСО. Они мигом доставят ее обратно.

– Вряд ли.

– Что?!

– Ты сильно рискуешь опоздать на так называемое чаепитие с президентом. А я не могу допустить, чтобы ты поставил под удар все, ради чего мы положили столько сил, бездельничая здесь в ожидании своей драгоценной «царицы».

– Она отправилась за покупками! – по‑настоящему взорвался наконец Александр. – У нее, видите ли, шопинг! Вокруг нее соберутся толпы зевак! Всем до единого станет известно, где она сейчас. А что, если…

– Ее отыщет брат? – с ледяным спокойствием закончила его мысль баронесса.

– Да.

– Тогда придется немножко поработать полковнику Мурзину, не так ли? – с той же прямотой проговорила баронесса, не отводя от него взгляда. – Ты хоть понимаешь, что это означает? – продолжила она. Ее голос внезапно стал мягким, даже каким‑то отстраненным, почти шелковым. – Понимаешь, что такое быть царем? – Она не отрываясь смотрела ему прямо в глаза, но вдруг отвернулась, подошла к окну и продолжила свою речь оттуда: – Сознавать свою неограниченную власть. Сознавать, что вся эта земля и все, что есть на ней – города, люди, армии, реки и леса, – это твое. – Баронесса выдержала паузу, чтобы ее слова дошли до сознания сына, а затем медленно повернулась к нему. – После коронации, мой милый, ты получишь эту власть навеки. И никто никогда не отнимет ее у тебя. Потому что ты готовился к ней, пролил ради нее кровь. У тебя будут силы и средства для того, чтобы защитить свою власть. Господу было угодно, чтобы я дала тебе жизнь, понеся от самого благородного семени России. Когда‑нибудь у тебя будут свои дети, а у них – свои. Это будут наши дети, мой милый. Все они – мои и твои. Династия возродилась. Династия, которой будут бояться, восхищаться и которой будут безропотно повиноваться. Династия, которая когда‑нибудь превратит Россию в самую мощную державу в мире. – По губам баронессы опять пробежала мимолетная улыбка, но ее глаза тут же сузились, а в голосе зазвучала сталь: – Но при всем том ты еще не царь.