Любовница была восхитительна. Мартен не мог припомнить, когда видел ее такой красивой в последний раз. У него буквально дыхание перехватило, когда он увидел ее – только что пересекшую линию паспортного контроля в аэропорту Пулково. Легкая походка, темные очки, черный кашемировый свитер, брюки и светло‑коричневый плащ от Бэрберри. Стильный наряд довершала большая кожаная сумка.

А вот ее реакция на встречающих была далеко не столь лестной. Первым ей в глаза бросился Коваленко. А рядом с ним стоял в ожидании болезненно тощий мужчина с бритой физиономией и ужасающей прической.

– Господи, Николас, до чего же ты себя довел! – протянула она с неподдельной тревогой.

Больше ей ничего не удалось сказать, потому что Коваленко подхватил их под руки и быстро повел под порывами свежего питерского ветра к «форду», не дав даже возможности обняться. О том, что каждый из них подумал при встрече после долгой разлуки и немалых испытаний, предстояло сказать позже. Кроме того, Клем была вынуждена на время подавить в своей душе не самые лучшие чувства к Коваленко. Воспоминания о том, какой допрос с пристрастием он вместе с Ленаром устроил ей в Париже, к приятным явно не относились.

Отсчет времени уже шел. Подъезжая к Эрмитажу, все трое понимали, что самое главное сейчас для них – это Ребекка. Как она поведет себя при виде брата? Как прореагирует на правду об Александре? Как поступит после всего этого? Опасение, которое высказывал ранее Мартен, вообще не обсуждалось. Между тем и оно было небезосновательным: что, если судьба с самого начала не будет благосклонной и Ребекка не приедет вообще?

40

Эрмитаж, 15.25

Клем вышла из «форда» и направилась прямиком к боковому входу в Эрмитаж.

– Леди Клементина Симпсон, – представилась она охраннику в форме у дверей, приложив все силы к тому, чтобы ее британский акцент звучал как можно убедительнее.

– Да‑да, конечно, – учтиво ответил страж по‑английски и открыл перед нею дверь.

По мраморному коридору она зашагала к экскурсионному бюро. Снова представилась, повторив свое имя.

Через секунду дверь офиса отворилась, и оттуда вышла дородная женщина небольшого роста в аккуратно выглаженном форменном костюме.

– Я ваш гид, леди Клементина. Меня зовут Светлана.

– Благодарю вас. – Клем осмотрелась. На часах было полчетвертого.

Именно здесь и на это время была назначена встреча с Ребеккой. План заключался в том, чтобы попросить экскурсовода показать им Малахитовый зал. Там можно будет отделаться от провожатых из ФСО, поднявшись вместе с гидом на служебном лифте на второй этаж. Всего несколько шагов – и они окажутся в зале, из окон которого открывается отличный вид на реку и причал, что напротив музея. Яхта должна подойти без пяти четыре. Как только она покажется у берега, Ребекка и Клем устремятся в Малый тронный зал, посвященный памяти Петра Великого. По личной просьбе лорда Престбери после обеда этот зал закроется для посетителей. Они войдут туда лишь вдвоем, попросив гида подождать за дверью, под тем предлогом, что им предстоит важный разговор с глазу на глаз. Внутри их будут ждать Мартен и Коваленко.

15.34

Где же Ребекка?

Мартен стоял за Коваленко в очереди в одну из четырех билетных касс. Томясь в ожидании, люди вокруг болтали примерно на полудюжине языков. Еще шаг вперед…

– Если бы не я, вход в музей обошелся бы вам почти в одиннадцать долларов, – пояснил Коваленко. – А для русских плата составляет всего пятьдесят четыре цента. Поскольку вы со мной, побудете сегодня русским. Везет вам.

Неожиданно за их спиной раздался гомон. Все обернулись. Сквозь центральный вход в музей направлялись трое агентов ФСО в темно‑синих костюмах. Между ними шла Ребекка, восхитительная в своей норковой шубке и крохотной шляпке с вуалью.