Тем временем тип додумал и завёл рассказ. В этаком боян-стиле, упоминая себя от третьего лица, причём на удивление профессионально, как диктор или что-то такое.

— Пота-а-ап, — позвал я персонального мучителя, мерзкого ЗОЖ-ника и фитожопу.

«Чего надо, шебуршень бестолковый⁈» — недовольно буркнул мохнатый из недр. — «И обзываешься как погано! Непонятно, но всё равно погано!»

— А кто меня ни свет, ни заря…

«Не ври! Как раз заря!»

— Хорошо, а кто меня ни свет, заря, поднимает заниматься этими жуткими тренировками? И отвратно нудит, чтоб не отлынивал?

«Я», — самодовольно подтвердил валяющийся и ни хрена не делающий Потап. — «Это тебе нужно, чтоб не сдохнуть, глупый шебуршень».

— А тебе не нужно⁈

«Ну если ты сдохнешь — мне будет неприятно. Но я переживу. А ты, если сдохнешь… Хм-м-р-р-р…» — задумчиво затарахтел топтыгин. — «Хрен тебя знает, ты хрень непонятная. И я тебя подшаманил. Не знаю я, что будет, но тебе — будет хуже!» — победно заключил он.

— Чем кому?

«Чем мне. Так что на охоту тебе надо. И ты вместо того, чтобы мне спасибо говорить и мёд с рыбой жрать — обзываешся, глупый шебуршень!»

— Можно подумать я мало мёда и рыбы жру, — буркнул я.

«Нормально, но можно и побольше», — наглел топтыгин.

— И вообще — не обзываюсь. А честно перекладываю ответственность, — отмазался я.

«Это как?» — поинтересовался Потап.

— Ну смотри, мне на эти дурацкие, чтоб их, тренировки ходить неохота. Ле-е-ень, противно и вообще глупо. Но надо, так?

«Так».

— А значит кто-то в этом должен быть виноват. Ну не я же⁈ С хрена ли я?!!

«Хм-м-м… Что то в этом есть. Жалкое и шебуршное, гы-гы-гы!» — нечутко заржал топтыгин.

— Ты не ржи, а скажи — от этого кошака драного Шутом не тянет? — вспомнил я, зачем потеребил своё злобное меховое проклятье.

«Тянет», — «обрадовал» меня Потап. — «Но не щенок, и даже не как эта девка, в которую он влез. Я после неё понял, как смотреть: тут такого нет. Как от кривляк на улице тянет», — пояснил он.

Что в «общем» — мне не нравится. Но в частности вполне объяснимо тем же «обращением к Шуту». То есть этот «серый» (который может быть ни фига не серым, а отыгрывать «роль») может быть даже не из «паствы» Шута — делал шутоугодные деяния и обратился в храме — вот и «фон». От меня после Пряного шутовщиной таращило (позорище моему почтенству!) не меньше пары месяцев — этакая «метка внимания».

Хотя надо быть поосторожнее, а возможно — околотить бивнем превентивно. Впрочем, по мере рассказа выходило довольно объяснимо. То есть у потенциального клиента, с его слов, случилась интересненькая история (которую я проверю, на всякий).

Итак, у рода Фикосол возник конфликт с родом Шкавич, насколько я понял контекстно — имущественный. Оба рода небогаты, но если Шкавичи расплодились до неприличия и подвизаются наёмничеством разного вида и типа по всей Золотой Волости (ходят слухи, что и раубриттерничают, но свидетелей нет), то кошаки Фикосолы сидят себе в своих приречных камышах, имеют какой-то доход, ну и не выпендриваются.