— По периметру границы установлены сигнальные артефакты и артефакты-ловушки, проводник знает, как их обойти.

— Откуда вы все это знаете, княжич? Про ловушки на границах, про проводников? — удивленно вскинул брови Якоб. — Даже я, учитывая мой уважаемый возраст, на в курсе об этом.

— Да так, отец как-то рассказывал, ем у приходилось служить на границе, — солгал я.

Якоб странно посмотрел на меня, неужели понял, что я лгу? В отличие от Маруси я все же умел усмирять пульс, когда хотел соврать и сейчас я это сделал. И все же Якоб продолжал придирчиво смотреть на меня.

— В вашем возрасте мальчишки занимаются чем угодно, но только не помогают преступникам сбегать из Славии. Кажется, я догадываюсь, что в вас нашла госпожа. Вы очень необычный молодой человек, взрослый не по годам.

— Ты не первый мне говоришь об этом? — безразлично пожал я плечами и решил, что тему пора сменить, но Якоб не собирался униматься:

— Интересно, как проводники узнают, где есть ловушки, а где нет? Они чародеи?

— Нет, обычные люди. Но у них есть карта. Местоположение артефактов меняют каждые три дня, но не все пограничники чисты на руку. Они в доле с проводниками.

— Это значит, если проводник не сможет приехать быстро, я могу сам попытаться подкупить кого-нибудь из пограничников? — беспечно предположил Якоб.

Кажется, вурду, несмотря на то, что он наверняка старше моего настоящего возраста раза в три, никогда не приходилось пересекать границу с Метрополией.

— Это исключено, они не станут с тобой даже говорить об этом. Они работают осторожно и только с проверенными людьми. За такие предложения тебя сразу отправят куда надо.

— Говорите со знанием дела, словно бы вам самому как-то приходилось нелегально пересекать границу, — усмехнулся Якоб.

— Отец в свое время поймал несколько таких пограничников и проводников, — снова солгал я.

Правда, не совсем, солгал, просто вместо отца был я.

— Очень любопытно это все, как все-таки многого я не знаю, — загадочно улыбнулся Якоб, сел на диван, потом лег, подложив руки под голову.

Я достал зеркало связи, снова зачем-то открыл и закрыл. Нехорошее предчувствие ворочалось в груди. Даже несмотря на то, что никто из домашних мне еще не звонил, почему-то тревожное чувство не покидало меня.

— Если вы не против, я подремаю, княжич, — пробормотал Якоб. — Силы мне еще понадобятся.

Я не ответил, только кивнул, продолжая глазеть на открытое зеркало связи.

Сам того не заметив, я тоже задремал и проснулся от громкого, торопливого стука в дверь. Я тихо поднялся, вурд тоже сразу же проснулся, метнувшись к двери.

— Это я, — громким шепотом сказал Маруся и мы открыли ей дверь.

Я ее не сразу и узнал, когда она влетела и впопыхах бросилась собирать вещи в дорожную сумку. Без синего парика, с толстой длинной русой косой до пояса, без яркого боевого раскраса и в одежде — Маруся сразу как-то помолодела и посвежела. Никакой наглости во взгляде, никакой нарочитой глупости и стервозности. Теперь это была простая, миловидная славийская девушка.

— Ну? — наблюдая за тем, как она собирается, требовательно спросил я.

— Я договорилась, — бросила она, — проводник будет ждать его на выезде из княжества на рассвете. Я сама его довезу, а после уеду. Проводник сам повезет вурда к границе, но потребовал шестьдесят.

Я возмущенно прицокнул языком, но деваться уже было некуда. В общем-то такой расклад меня тоже вполне устраивал.

Через полчаса мы сели в старенький тетраход Маруси, который издавал ужасающий рев и тарахтел как ведро с гайками, и отправились в путь.