|
Передача «Политический перекресток». Знаете? – Да уж с божьей помощью. Как там, сильно кусаются политиканы наши? – Обыкновенно. Правда, вот в понедельник Салиновский с Бессемяновым чуть не подрались... – Ясно, – в третий раз кивнул Рысцов, вставая. – Работай. – Стильный у вас костюм. – Серьезно? А щетина к нему идет? Ольга хихикнула и застучала пальчиками по клавишам. Рысцов вышел и, прислонившись к стене, провел ладонями по лицу. Что же получается? Ничего пока не получается. Надо к Сурьеву идти. Начальник отдела политики – грузный и вечно потеющий – лишь мельком глянул на Валеру, когда тот вошел в его сумрачный кабинет, и вновь опустил глаза к какому-то документу. – День добрый, – поздоровался Рысцов, быстро пожимая ватную руку Сурьева. – Салиновский Бессемянова не покалечил? – Не успел. – Много исков предъявляют в последние дни? Сурьев наконец оторвался от созерцания документа, перевернул его текстом вниз и посмотрел на Рысцова маленькими бурундучьими глазками. – Валерий Степанович, вы перестаньте меня за идиота держать. Наше направление никаким боком не причастно к продавившим плинтусы рейтингам всего канала. «Ух ты, бодрый какой выискался!» – подумал Рысцов. Вслух сказал: – Константин Сергеевич, вы неправильно меня поняли... – Все я правильно понял, – бесцеремонно перебил Сурьев. – Хватит комедию ломать. У меня дел по горло. А если у Мелкумовой проблемы, так пусть она их сама и решает. Я отвечаю за ситуацию на своем участке. Они секунд пять смотрели друг другу в глаза, после чего Сурьев запыхтел, выбрался из кресла и произнес: – Мне надо идти на студию. Через полчаса съемки «Перекрестка». Еще какие-нибудь конкретные вопросы будут? Рысцов тоже встал. – Только один, Константин Сергеевич. Вас в последнее время случайно по ночам не мучают кошмары? Сурьев замер на миг – лишь на едва уловимый миг, – пригладил остатки русой растительности на голове и четко ввинтил: – Нет. * * * Шуров подошел и сел напротив Рысцова. Вид у Артема был под стать тусклому урбанистическому пейзажу, который размытым полотном оцепенел за стеклянными панелями ресторанчика возле моста «Багратион». Здесь они договорились пообедать: Валере не хотелось торчать в своем кабинете, надоевшем до кишечных коликов, и заказывать еду через службу экспресс-доставки. Косой дождь оставлял на бесцветных витражах замысловатые маслянистые переплетения. – Умные мысли посещали? – спросил Рысцов, размешивая ложкой пятно сметаны в тарелке с брюссельским супом из шампиньонов. – Мне салат «Копенгаген» и рюмку «Столичной». Нет, постойте, давайте лучше две, – сказал Шуров подошедшему официанту. Когда тот удалился, он положил промокшую бейсболку на край стола и, мрачно взглянув на Рысцова, ответил: – Посещали. – Надо же. Как обычно – по трое? – По двадцать трое, – огрызнулся Шуров. – Ты в курсе, что за сегодняшнее утро в отдел по связям с общественностью поступило свыше полутора тысяч звонков от наших клиентов? Старуха Ситамова теперь, наверное, в ванной с валокордином отмокает. Проглотив кусочек гриба, Рысцов поинтересовался: – И чего же жаждет толпа? Неужто на этот раз – хлеба? Зрелищами-то мы ее вроде обеспечиваем по самые гланды. |
